Полный газ
Шрифт:
— Да что это с тобой? — Сплошная насмешка. Но когда Винс протянул руку и сорвал эти идиотские зеркальные очки, в глазах Джона «Лихача» Адамсона он увидел правду. Понял, наконец, в чем все дело. Поймал пятерку, как они любили говорить во Вьетнаме. Говорят ли еще так в Ираке, или это выражение кануло в лету вместе с азбукой Морзе?
— Какие планы, Джон? Направишься в Шоу Лоу? Выбивать бабки из кларковой сестрицы? Бабки, которых у нее нет?
— Может, и есть. — Парень было надулся, но вовремя себя одернул. — Деньги у нее. Я знаю Кларка. Этой шлюшке он доверял.
— А Племя?
— Они мертвы, — Лихач вперил взгляд в отца. — Слишком вялыми они были. И старыми, по большей части. — «Как и ты», говорили его холодные глаза.
Лемми начал возвращаться, выбивая ботинками пыль. В руке он что-то держал.
— Как ее звали? — повторил вопрос Винс. — Девчонку кларкову. Звали ее как?
— Да какая, на хер, разница? — он запнулся, пытаясь снова войти в расположение Винса, на лице почти читалась мольба. — Господи, да оставь ты, а? Мы же победили. Задали ему жару.
— Ты знал Кларка. В Фаллудже и на гражданке. Вы тесно общались. А если ты знал его, ты знал и его подругу тоже. Как ее звали?
— Джейни. Джоани. Как-то так.
Винс отвесил ему пощечину. Лихач испуганно заморгал. На мгновение он снова стал десятилетним. Но только на мгновение. Тут же вернулась ненависть, а за ней — полный отвращения, ледяной взгляд.
— Он услышал, как мы говорим там, у забегаловки. Я о дальнобойщике, — сказал Винс. Терпеливо, словно бы говоря с ребенком, которым когда-то был стоящий перед ним парень. Парень, ради спасения которого он рисковал жизнью. Да, но то был чистый рефлекс, и Винс в любом случае поступил бы так же. Вот единственный лучик света во всем этом мраке. Этой мерзости. И ведь не только Винс поддался отцовскому инстинкту. — Он знал, что на стоянке с нами разобраться у него не получится, но отпустить нас он тоже не мог. Вот он и выжидал. Дал нам себя обогнать.
— Понятия не имею, о чем ты толкуешь! — Очень убедительно. Только он врал, и они оба это знали.
— Дорогу он знал хорошо, вот он и ехал за нами до самого подходящего для него участка. Как любой хороший вояка.
Да. А потом погнался за ними с одной единственной целью, и плевать ему было на цену, которую он за это заплатит. Березняк предпочел смерть бесчестью. Винс о нем ничего не знал, но внезапно почувствовал, что он нравится ему больше, чем его собственный сын. Казалось бы, это невозможно, но что есть, то есть.
— Ты ебанулся, — сказал Лихач.
— Не думаю. Вполне возможно, что он как раз ехал повидаться с ней, когда наши пути пересеклись на той стоянке. Так вполне мог поступить отец ради любимой дочери: устроить все так, что у него будет возможность навещать ее время от времени. Может, она даже захочет съездить с ним куда-нибудь. Отвлечься ненадолго от травы и прочей наркоты.
Подошел Лемми.
— Мертв, — сказал он.
Винс кивнул.
— Нашел это на козырьке. — Он протянул предмет Винсу. Смотреть Винсу не хотелось, но пришлось. Снимок девушки. Девушка улыбается, волосы ее повязаны в хвостик. На ней Фуфайка команды Корманской средней, та самая, в которой она погибла. Она сидит на переднем бампере БЕРЕЗНЯКА, опершись спиной на серебристую решетку. На голове камуфляжная кепка ее папы, повернутая козырьком назад. Девушка шутливо отдает честь, стараясь сдержать улыбку. Кому же она салютует? Березняку, кому же еще? Ведь это он держал в руках камеру.
— Ее звали Джеки Березняк, — сказал Лихач. — И она тоже мертва, поэтому хер с ней.
Лемми подался вперед, готовый скормить Лихачу его собственные зубы, но Винс взглядом его остановил. Снова посмотрел на сына.
— Давай, сынок, езжай, — сказал он. — Держись в седле крепко.
Лихач непонимающе смотрел на него.
— Только не останавливайся в Шоу Лоу, потому что я собираюсь сообщить копам, что кое-какой шлюшке может понадобиться защита. Я им скажу, что какой-то псих убил ее брата и что она может оказаться следующей.
— А что ты им расскажешь, когда они спросят, откуда у тебя эти сведения?
— Все, — тихо, даже как-то безмятежно, ответил Винс. — Так что вперед. Езжай. В этом ты спец. Как ты умудрился оторваться от фуры на дороге из Кумбы… это было нечто. Тут я тебе аплодирую. На байке носиться ты умеешь. Больше ты мало на что годишься, но хоть на это. Так что давай, уноси отсюда свою задницу.
Лихач неуверенно смотрел на отца. Вдруг он испугался. Но испуг скоро пройдет. Скоро он снова начнет посылать всех в жопу. Ведь все, что у него есть — это умение забить на все и вся, зеркальные очки да быстрый байк.
— Па…
— Лучше езжай, сынок, — сказал Лемми. — Кто-то, наверное, уже увидел дым. Скоро сюда понаедут штатники.
Лихач улыбнулся. При этом из левого глаза выкатилась слеза и проложила мокрую дорожку на его пыльной щеке.
— Вы просто два старых ссыкуна, — сказал он.
Он пошел обратно к мотоциклу. Цепочки на ботинках зазвенели… как-то по-дурацки, подумал Винс.
Лихач закинул ногу через седло, завел свой «харлей» и поехал на запад, в сторону Шоу Лоу. Винс не думал, что он оглянется. Так оно и вышло.
Они смотрели ему вслед. Через некоторое время Лемми спросил:
— Ну что, Кэп, поехали?
— Некуда нам ехать, дружище. Думаю, я просто посижу здесь, у дороги.
— Что ж, — сказал Лемми. — Если так, то я тоже немного посижу.
Они отошли к обочине и уселись, скрестив ноги, словно старые индейцы без одеял на продажу. Сидели и смотрели, как внизу догорает и плюется дымом в суровое синее небо цистерна. Кое-что добиралось и до них, обдавая маслянистой вонью.
— Можем перебраться в другое место, — сказал Винс, — если тебе мешает запах.
Лемми наклонил голову назад и глубоко вдохнул, словно бы пытаясь оценить букет дорогого вина.
— Да нет, нормально. Пахнет Вьетнамом.
Винс кивнул.
— Заставляет вспомнить старые деньки, — сказал Лемми. — Когда мы были почти такими же быстрыми, какими себя считали.
Винс опять кивнул.
— Живи красиво или…
— Ага. Или умри, смеясь.
Больше они ничего не говорили: просто сидели и ждали, Винс с фотографией девушки в руке. Изредка он смотрел на нее, подставляя солнцу, и думал, какая же она тут молодая и счастливая.