Полный перебор 2

Волков Кирилл Валерьевич

Прямо он об этом, естественно, не сказал, но Павел, составивший из его уклончивых ответов примерно такое представление, дальше допытываться не стал. Две его самых больших на настоящий момент проблемы хотят решить друг друга? Прекрасно!

Поредевший отряд продолжил путь, а недавние соперники остались позади, недоверчиво сверля друг друга подозрительными взглядами. Естественно, совсем без присмотра Ведущий их не оставил — его зубастые миньоны плотно пасли отряд до самых городских ворот. Ну, хоть в город соваться не стали, и то слава богу.

Аудиенция у правителя была предоставлена им молниеносно — хотя,

судя по выпученным глазам всех, кого они встретили на пути к резиденции, их возвращения не ждали так скоро — если ждали вообще, а уж тем более с трофеем.

Крыс встретил Павла с жуком — или жука с Павлом, если расположить их по значимости в глазах самого Крыса — на пороге своего кабинета. К слову, остальных Самоубийц в здание не пропустили — Павел сделал себе пометку расспросить-таки поподробнее, что именно те натворили в его отсутствие. Тут явно дело было не в парочке неудобных вопросов.

Крыс с минуту посверлил жука нечитаемым взглядом, затем отрывисто спросил:

— Ты… пробовал с ним разговаривать?

— Я в курсе, что от меня требуется, — опередил Павла жук. При первых звуках его голоса Крыс нашарил глазами коробку, судя по всему не замеченную им в первый момент, чуть заметно поморщился, но больше ничем своего отношения к "аудиосистеме" не выдал.

— Ты… сможешь помочь? — спросил он вместо этого, обращаясь уже к жуку.

— Чтобы ответить, мне нужно сначала осмотреть человека.

Крыс недовольно дернул плечом, но затем шагнул к неприметной двери в углу комнаты и распахнул ее. Жук шагнул в проем. Крыс нырнул следом, перед этим жестом осадив сунувшегося было за ними Павла. Тот равнодушно пожал плечами и устало присел на стоящий в углу стул.

Какое-то время за дверью было тихо, затем жук сообщил предварительные результаты осмотра. Поскольку снижать голос он даже не подумал, а дверь так и осталась открыта, эти результаты услышал и Павел. Ему они не очень понравились — ну в самом деле, попытка вмешательства с вероятностью успеха процентов семьдесят, а как альтернатива — стабильное ухудшение состояния с летальным исходом в пределах двух месяцев… Довольно паршивая перспектива, как ни посмотри.

Крыс тоже так считал — хоть его слов, в отличие от жучиных, было не разобрать, но угрожающий тон голоса с прорывающимися рычащими нотками не давал повода для двойного толкования. Жука, впрочем, было не просто запугать. Он спокойно повторил свои доводы, ранее уже слышанные Павлом — о своей непричастности к развязыванию войны, гибели виновников, и прочее. Ожидаемо, Крыс остался к этим доводам глух и продолжал, судя по всему, настаивать на повышении шанса благоприятного исхода, угрожая в случае провала карами всем жукам вместе взятым, без разбора их виновности и личных качеств. Короткий спор закончился резонным замечанием жука — чем больше они тянут, тем печальней становятся перспективы. Довод оказался неотразимым, и согласие на операцию неохотно было дано.

Длилась она немногим более получаса, после чего жука отконвоировали куда-то под надежной охраной, а Крыс с каменным выражением лица уселся за стол напротив Павла, где и просидел неподвижно добрые сорок минут.

Наконец, Павел, порядком утомившийся ждать, все-таки рискнул поинтересоваться:

— Итак, что насчет обещанной информации?

Ответом ему послужило молчание.

Павел кашлянул,

привлекая внимание и перебарывая неуверенность, и попробовал снова:

— Я выполнил свою часть договора. Что насчет…

Он осекся, когда Крыс сфокусировал на нем взгляд. Кажется, то, что он хотел сказать, было совсем не тем, что Павел хотел бы услышать, но… Прежде, чем Крыс успел сказать хоть слово, Павлу ответил мягкий женский голос, донесшийся из угла комнаты.

— Конечно же, Рат поделится с вами информацией, раз обещал. Верно?

Мужчины синхронно вздрогнули и взглянули в сторону тайной двери, так и остававшейся полуоткрытой все это время. В проходе стояла невысокая молодая женщина с усталым лицом, облаченная в длинное светлое платье — довольно необычный наряд в местных условиях, где на первое место по умолчанию ставилось удобство. Длинные каштановые волосы, рассыпанные по плечам незнакомки — тоже вещь не слишком часто встречающаяся — довершали картину эдакой неземной феи или волшебницы.

К удивлению Павла, Крыс ничем не выразил своего отношения к происходящему — с его стороны донесся лишь невнятный звук, напоминающий скрежет зубов. Женщина, впрочем, не смутилась такой реакции на свое появление. Она прошла к стене и присела на выстроившиеся вдоль стены грубые стулья, оперлась спиной на стену и подтянула колени к груди, спасая босые ноги от холодных каменных плит пола.

— Насколько я знаю, вас интересует так называемый Центр и все, что с ним связано? — уточнила женщина, обнимая себя руками за плечи. В ответ на поднятые в удивлении брови Павла она понимающе усмехнулась и пояснила: — Нет, я не умею читать мыслей, увы. Просто у меня довольно неплохой слух, и я была в сознании практически все это время… ну, отчасти. Несмотря на мое не слишком-то обнадеживавшее состояние.

Со стороны Крыса снова раздался тот же звук, но была вся его реакция. Удивительно… сдержанная, если учесть всю их предысторию.

— Наверное, начать лучше мне. Рат не слишком-то хороший рассказчик, он склонен упускать довольно много важных деталей. — задумчиво протянула женщина, глядя в стену перед собой. — Итак, Центр. Не знаю, сколько точно времени прошло с момента нашего… похода? провала?

С губ женщины слетела невеселая усмешка.

— Тогда наша компания молодых самоуверенных балбесов окончательно пошла вразнос… Мы и раньше-то были довольно самоуверенны, к слову, небезосновательно. Наши эксперименты дали нам большое преимущество над остальными, более осторожными, товарищами по несчастью.

Нас было десять, мы познакомились вскоре после переноса, и создали нечто вроде… братства, или рыцарского ордена, что ли. Само собой, не обошлось без пафосного названия, вычурных прозвищ, и всего такого прочего. А склонность одного из наших друзей к религии придали этому всему вполне определенную направленность. Десять казней — красиво звучит, а? Внушительно. Мне даже сейчас нравится, после всего. Склонность распускать перья и пускать пыль в глаза — это общая беда, мне кажется. Справедливости ради, мы вполне себе оправдывали все эти регалии. Мы зачистили и обезопасили все окрестности, помогли основать свои поселения за внешним кольцом тем, кто этого хотел. Отбили несколько массовых нападений — пожалуй, без нас тогда все могло бы и закончиться и для этого города, и для людей вообще.