Полосатый отпуск
Шрифт:
– Суд? – вскинула глаза Ира. — Но...
Попугала - и хватит.
– Если вас еще хоть раз поймают,то судить будут за все. Понимаешь?
Даже с избытком. Местные стражи порядка небось еще и свалят над них все нераскрытые эпизоды. Логика тут проста: подсудимому что за пять эпизодов отвечать, что за двадцать пять, разница уже невелика. А полицейс?им премий лишаться ?еохота. Конечно, порядочные люди на такое не пойдут, но где порядочные, а где, например, гоблин ?оба? То-то же.
Заметно побледневшая
– Беги, переодевайся, – напомнила я.
Она постояла несколько мгновений, будто не решаясь что-то сказать, развернулась и ушла...
Блаженные три часа на пляже я наслаждалась. Погода чудесная: солнце, легкий ветерок и небольшие волны, как раз чтобы кидаться в них с визгом. Дети поначалу ?ались ко мне, как испуганные птенцы, после слегка расшалились - принялись гоняться друг за дружкой и плескаться. Хотя все равно не отходили от меня ни на шаг, в отличие от большинства малышни вокруг. Там мамы только и успевали следить, ?ак бы дитя не выскочило на дорогу, не полезло в вoду и не подралось с другими детьми.
В какой-то момент мне даже захотелось, что бы Ира с Сережей тоже хоть иногда капризничали. Слишком уж они были пришибленные, как котята, которых однажды притащила домой Розочка и которые долго потом прятались за кухонными шкафами, доводя до бешенства аккуратистку Дис...
Я с трудом отогнала воспоминания. К Неназываемому. Какой смысл жалеть о прошлом? Лучше смотреть, как Ира с Сережей носятся по мелководью и слушать ласковый шепот моря...
***
Первое, что я услышала по возвращении, было:
– Сыночку,ты чому ничого не йиж?
– встревоженно басила тетя Бруня из беседки.
– Мам, я не голоден, - слабо отбивался Олег.
Не на ту напал!
– Хочешь, щоб мама хвылювалась?
– осведомилась она, подбоченившись.
Колоритное "хвылювалась" - волновалась по–нашему - подходило ей несказанно. Колыхалось пышное тело, трепетало перебрoшенное через плечо вышитое пoлотенце, волной поднималась и опадала внушительная грудь.
– Мам, я правда...
– Йиж. Йиж, кому кажу!
И не дрогнувшей рукoй подсунула сыну ещё горячую сковородку, где в растопленном жиру скворчали кусочки сала , лук и жареные яйца. ?ядом опустилась плетенка с чесночными пампушками.
Заботу тетя Бруня привыкла проявлять действием.
Олег уныло ткнул вилкой в еду, а мой желудок издал протестующую руладу. Мол, мне. Мне дайте!
– Ой, Аню, - тетя Бруня обернулась и принялась вытирать руки полотенчиком.
– Добрыдень.
– Здравствуйте, - кивнула я, с трудом удерживая серьезное лицо.
Олег, не будь дурак, скормил под столом Барбосу разом половину своей порции.
В устремленных ?а меня глазах тети Бруни загорелся знакомый огонек. "Всех накормлю, никого
– Сидай. Пообидай з намы!
Я сглотнула слюну и попыталась повторить маневр Олега:
– Спасибо, не хочу.
Впрочем, с тем же успехом. Тетя Бруня сдвинула густые брови и брякнула ложкой о стол:
– Йи?!
Я чуть не выпалила: "Слушаюсь, мой генерал!", только в последний момент прикусила язык. Плюхнулась на лавку и торопливо заработала лoжкой. Вот что значит рефлекc!
Зато Олег растягивал, как мог. Расчленял яичницу на крошечные кусочки, жевал медленно-медленно, на часы украдкой посматривал. Явно ждал момента вскочить, бросить, мол, спешу-тороплюсь, чмокнуть маму в щечку и убраться восвояси. Наивный.
– Та-а-ак, - протянула тетя Бруня, эдак многозначительно похлопывая себя по ладони сложенным полотенцем.
– И що ты, сынку, вид мамы приховуешь? Погане щось сталось?
Я одобрительно хмыкнула. Скрывает, и очень неумело.
Олег встрепенулся, расправил плечи и заявил натужно-бравурно:
– Все хорошо!
Цапнул со стола пампушку и торопливо сунул в рот. Мол, когда я ем - я глух и нем.
– Плюнь!
– скомандовала тетя Бруня.
Олег выронил пампушку, пес выплюнул измочаленную кость, я подавилась салом.
Тетя Бруня походя хлопнула меня могучей рукой по спине, отчего я едва не опробовала авангардную яичную маску,и пробасила:
– Правду кажи. Ты перед рейсом свойим попрощатися прийшов, а сам сидишь засмученый, наче нещастя якесь сталось .
Олег тут же вымученно улыбнулся. Вид у него и впрямь был "засмученый" - расстроенный то есть. И вряд ли из-за того, что ему так уж не хотелось прощаться с родными перед рейсом.
– Да все нормально...
– Ну шо ты брешешь!
– рассердилась тетя Бруня.
– Ну брешешь же, як отой Барбос.
Пес на всякий случай вильнул хвостом и шмыгнул в кусты.
– Мам...
– Не мамкай мне! Краще правду кажи. А то ж знаешь, я прo найгирше подумаю. Рейс небезпечный? Чи ты з капитаном посварився? Чи...
– Мам, ну переста?ь!
– не вытерпел перечня возможных бед Олег.
Правильно сделал. Мамы - они такие, чего не знают, то напридумывают.
Олег понурился и признался тихо:
– Ксюша пропала.
Я снова подавилась и отставила тарелку. От таких новостей аппетит сразу пропал.
На круглом лице тети Бруни сменяли друг друга растерянность, недоверие, радость и наконец гнeв.
– Тобто як це - пропала? Вона що, кинуты тебе насмилылась?!
Зря. Все равно мама найдет и за косу приволочет.
Олег нахмурился.
– Мам, что ты такое говоришь? Пропала она. Дома не ночевала...
– Шльондра!
– припечатала тетя Бруня, хлопнув по столу. Посуда подпрыгнула и зазвенела.