Половецкий след
Шрифт:
Глузд напросился – не отказали, да матушка, тетка Плава, повариха, тайком всплакнув, благословила сынка в дальний поход. Ну и правильно! За мамкиной-то юбкой всю жизнь не насидишься.
Кроме Глузда, все такие же отроки – Михайла их близко не знал, набор доверил Архипу да Ермилу с Велькой. Те и набрали, очень даже тщательно. Жаль только, что без всяких испытаний – некогда уже было, уже пахло весной и скорой распутицей, немедленно выступать было нужно, успеть бы дойти!
Слуг в поход не брали – каждый обслуживал себя сам, да был одвуконь, при копье, мече, кольчужице. Еще –
Все вроде уже было обговорено, даже молебен отслужен, и все-таки сотника не покидало какое-то тяжелое тревожное чувство. Да, понятно было, что вернутся из дальнего похода далеко не все, дай бог, чтоб хотя бы две трети – и об этом у парня душа не очень болела, в ту эпоху сие было в порядке вещей – привык. А вот что будет здесь, в Ратном?
«Да все нормально будет, сэр Майкл! Тут и дед, и староста, и Немой, да матушка Анна Павловна – женщина умная и влиятельная, даже в Турове. Ну и Архип – человек вернейший и тоже не дурень. Эти люди – со всеми врагами сладят и за вдовицей Брячиславой проследят – эко дело! Та к все и будет, сэр Майкл, и в этом даже не сомневайся!»
Сотник и не сомневался… И все же что-то жгло душу, тревожило…
Выехали с утра, еще засветло. Хрипя, сытые кони спустились к реке, к наезженному санному пути – зимнику, сверкавшему синими отблесками предутреннего низкого неба. Подмораживало, и лошади исходили паром. Справа, над снежной кручею, за дальним лесом занималась заря – светло-розовая, холодная…
Отправив вперед Ермилу и Вельку, сотник ехал последним. Двигались быстро: по примеру древнего князя Святослава Игоревича, никаких саней с собой не брали, обозов не устраивали, все нужное везли в переметных сумах. Да и что там нужно-то? Палатки, шатры, походная кузница, котлы, ну и серебришка малость – на всякий случай. Из съестных припасов – немного муки, крупы да вяленое мясо. Остальное планировали добывать по пути, по мере надобности. Дичь, рыба – все ж были охотниками, рыболовами, запромыслить по пути добычу особого труда не составляло.
На излучине сотник придержал коня, обернулся, бросив прощальный взгляд на стены и башни Михайлова городка, на привольно раскинувшееся Ратное, утопавшее нынче в снегу. Нынче – снег, а когда вернутся – будет все в зелени… Яблоки уже нальются, груши…
– Господин сотник – впереди таится кто-то! – пролетел по цепочке доклад.
– Таится?
Стегнув коня плетью, Михаил обогнал всех, подъехав к Ермилу и Вельке.
– Вон… – кивком указал Ермил. – На мыске, за деревьями – птицы вьются… вороны, сороки… Кто-то спугнул! Посмотрим?
– Не надо, – Михайла расслабленно махнул рукой. – Свои…
– Свои? – дружно моргнув, ребята удивленно переглянулись.
Усмехнувшись,
– Здрав будь, господин сотник! И вам не хворати, парни!
– Добровоя!!! – ахнул Ермил. – Ты… ты как здесь? А! Сладили все-таки… То-то я и смотрю – ты последние дни таилась… От меня! Называется – друг…
Парнишка осуждающе посмотрел на девушку. Та явно сконфузилась, пришлось Михаилу выручать.
– Не имела права рассказывать, – нравоучительно молвил сотник. – Вот и таилась. Исполняла мой приказ. Все ясно?
Ермил выпятил грудь:
– Так точно, господине!
– Ну вот, молодец… А теперь еще один приказ, урядник. Принять на довольствие еще одного ратника – Добровою!
– Есть принять! Своим же пайком и поделюся сегодня…
– Сегодня рыбы наловим, пока зимник, пока лед…
– Господин сотник! – из арьергарда, размахивая на ходу руками, прискакал унот Глузд, худой и нескладный, но довольный и в чем-то даже радостный. – Разрешите доложить? Нас преследуют!
– Преследуют? – сотник с удивлением вскинул брови.
– Кто-то скачет с берега… Похоже, за нами…
– А ну-ка, поглядим! Отря-ад… Рассредоточиться… Всем быть начеку!
Показавшийся из-за излучины всадник быстро приближался. Уже можно было разглядеть низкорослого каурого конька с развевающейся гривой и всадника…
– Похоже, он без седла!
– И глядите-ка – голый!
– Скорей, голая…
Миша узнал всадника, вернее говоря – всадницу. Верхом на кауром коньке следом за отрядом неслась та самая половчанка, Лана… И – да, абсолютно голая, без седла… Лишь распущенные волосы юной девы развевались за плечами золотисто-каштановым покрывалом…
– Полушубок быстро! Плащ!
– Господин… – осадив коня перед Мишей, Лана тяжело сползла в снег.
Ее тут же подхватили, накинули полушубок, плащ…
– Живо костер… – распорядился сотник.
К берегу, к лесу тут же отправились трое – нарубили, наломали хвороста. Весело запылал костер…
Сотник велел устроить привал – раз уж такое дело. Выставив двоих в охранение, воины спешились, привязали коней. Кто-то отправился к реке – к видневшейся невдалеке проруби, а кто-то – в лес, за дичью. Разожгли еще один костер – чуть в отделении…
Половчанка согрелась, перестала стучать зубами, но худенькое тело ее все еще била дрожь.
– Мне бы, господин, платье…
– Порты найдем… да и рубашку сыщем. Не волнуйся, найдется, во что тебя одеть!
Миша обернулся:
– Унот Глузд! Сумы с одеждой сюда.
– Есть!
Девушка без стеснения переоделась, на спине ее виднелись свежие кровавые полосы – следы плети.
Узкие штаны оказались в самый раз, рубахи же – и нижняя, и шерстяная, верхняя – великоваты. Ничего, подтянули пояском, подобрали и полушубок, и шапку… Вот только с обувью вышло похуже, пара сапог в заначке нашлась, да только они велики гораздо. Пришлось обмотки придумывать да лапти плести, благо краснотал да лыко – рядом… А лапти быстро сплел Глузд – на загляденье!