Положитесь на Псмита
Шрифт:
Однако несколько минут спустя средний уровень отчаяния восстановился в связи с тем, что ряды унылых пополнил мистер Кибл. Накануне он возликовал в уверенности, что к исчезновению колье приложил руку кто-то из его агентов -либо Фредди, либо Ева. Тот факт, что Фредди, тайно проинтервьюированный у него в спальне, беззвучно разевая рот, наотрез отрицал свою причастность к случившемуся, его не обескуражил. От Фредди он ничего путного и не ждал. Но когда, расставшись с леди Констанцией, он встретил Еву и выслушал краткое резюме повести, начавшейся с того, как колье оказалось у нее в руках, и мрачно — в духе нынешних литературных произведений — завершившейся исчезновением цветочного
Не задерживаясь на Фредди, чья угрюмость вызвала массу предположений в среде золотой молодежи, а также на лорде Эмсуорте, который проснулся в полдень и расстроился, обнаружив, что лишился нескольких погожих часов, которые мог бы провести среди своих возлюбленных клумб, а также на Компетентном Бакстере, которого в двенадцать пятнадцать стуком в дверь пробудил от сна Томас, лакей, чтобы вручить ему записку его патрона с приложением чека и отказом от его дальнейших услуг, мы перейдем к мисс Пиви.
В двадцать минут двенадцатого в это утро, когда произошло столько всего с таким множеством людей, мисс Пиви стояла в Тисовой аллее и грозно смотрела на грибообразное завершение округленной вершины тиса, расположенного на полпути между входом в аллею и западным лесом, куда она уводила. Мисс Пиви, казалось, декламировала монолог — хотя слова срывались с ее губ весьма быстро, вокруг не было никого, к кому они могли быть обращены. Только исключительно зоркий наблюдатель заметил бы, что плотно переплетенные ветки тиса странно подрагивают.
— Нет, ты ответь, безголовая маринованная ты треска, — говорила поэтесса с неотразимой проникновенностью, указывающей на степень кипения благородной и чувствительной натуры, — хоть что-то ты способен сделать, не шлепнувшись в лужу? Всего-то тебя просили пройтись под окном и подобрать горсточку брильянтов, и вот я слышу…
— Но, Лиз! — жалобно пискнуло дерево.
— Все трудное я взяла на себя. А тебе оставалось только то, с чем двухлетний ребенок справился бы, встав на голову. А теперь…
— Но, Лиз! Говорю же тебе, я его не нашел. Был я там, но не нашел.
— Ах, не нашел! — Мисс Пиви нетерпеливо рыла мягкий дерн носком изящной туфельки. — Да тебе, олуху, не найти турецкий барабан в телефонной будке! Даже поискать толком не потрудился.
— Да потрудился я! Ну, честное слово!
— Ну, лежать оно там лежало. Я его бросила, как только погас свет.
— Значит, кто-то добрался туда раньше и подтибрил его.
— Кто?! Все были наверху в гостиной, как и я.
— А это точно?
— Точно? Да я… — Голос поэтессы замер. Она увидела в начале Тисовой аллеи две человеческие фигуры и прошипела: — Тсс! Замри, Эд! Сюда идут.
Двое, чье вторжение вынудило мисс Пиви отложить на время остальные наставления своему нерасторопному помощнику, были разного пола: высокая белокурая девушка и еще более высокий молодой человек в элегантном белом летнем костюме, сиявший на свою спутницу сверху вниз сквозь монокль. Мисс Пиви сосредоточенно в них всматривалась. При виде их ей в голову пришла неожиданная мысль. С тех пор как мистер Кутс открыл ей, что Псмит — самозванец, она прониклась к нему большим недоверием, которое распространилось и на Еву из-за того, что они так часто бывали вместе. Бесспорно, это могла быть совсем новая дружба, завязавшаяся здесь, в замке, но мисс Пиви с самого начала чувствовала, что класть Еве палец в рот отнюдь не следует. И вот теперь, увидев их вдвоем в эту минуту, она вдруг сообразила, что вчера вечером как будто не видела Евы в гостиной перед началом чтения. Правда, людей там было полно, но Ева обычно выделялась в толпе, и, уж конечно, ее она бы не проглядела. А если ее там не было, что мешало ей быть на террасе? Ведь кто-то же на террасе был, это уж точно! Как ни критично держалась мисс Пиви во время недавнего разговора, она, естественно, понимала, что даже такой олух, как Эдди Кутс, нашел бы колье, если бы оно действительно лежало под окном, когда он туда примчался.
— Ах, мистер Мактодд, доброе утро! — проворковала она. — Меня так расстроило это ужасное происшествие. И вас, конечно, мисс Халлидей?
— Да, — ответила Ева, и более правдивого слова она никогда еще не произносила.
Псмит, со своей стороны, был даже еще более бодр и благодушен, чем обычно. Он проанализировал положение дел и нашел, что жизнь прекрасна. Особенно он был доволен тем, что сумел уговорить Еву прогуляться с ним по лесу и осмотреть его хижину. При всем своем бурлящем оптимизме он несколько побаивался, как бы их вчерашний разговор на террасе не сказался губительно на их отношениях. И теперь его переполняла любовь и благожелательность ко всему роду людскому — даже к мисс Пиви. Он удостоил поэтессу ослепительной улыбки.
— Нам всегда следует, — сказал он, — искать светлую сторону в любой беде. Конечно, жаль, что мое чтение вчера было прервано с ущербом тысяч в двадцать для сундуков четы Кибл, но вспомним, что, не случись этой своевременной помехи, я мог бы читать еще час. Я таков. Друзья часто втолковывали мне, что остановить меня, стоит мне заговорить, способно только стихийное бедствие. С другой стороны, у всего есть оборотная сторона, и вчерашняя ламцадриция, быть может, несколько потрясла вашу нервную систему?
— Ах, я ужасно испугалась, — сказала мисс Пиви и, изящно задрожав, повернулась к Еве. — А вы, мисс Халлидей?
— Меня там не было, — рассеянно ответила Ева.
— Мисс Халлидей, — объяснил Псмит, — за последние дни ознакомилась с моими ораторскими способностями и с обычным своим здравым смыслом решила принимать меня лишь в абсолютно неизбежных дозах. Быть может, в ту минуту меня это ранило, но по здравому размышлению я пришел к выводу, что она совершенно права. В разговорах я неизменно тщусь просвещать, возвышать и развлекать, но нельзя отрицать и того, что пуристу определенная доза моей болтовни может показаться более чем достаточной. Таков, во всяком случае, был взгляд мисс Халлидей, и с почтением отношусь к нему… Но вот я вновь разговорился, хотя вы, как замечаю, хотели бы побыть наедине с собой. Мы оставляем вас вашим думам. Наверное, мы прервали ход размышлений, который, если бы не мое вторжение, привел бы к рондо, балладе или иному воплощению поэтического экстаза. Идемте, мисс Халлидей! Жуткий и отвратительный образчик женского пола, — сказал он Еве, едва они отошли на достаточное расстояние, — созданный для цели поистине непостижимой. Мне хочется верить, что у всего в этом мире есть полезное назначение, но чего ради соответствующие власти наградили нас мисс Пиви, превосходит мое понимание. Не будет преувеличением сказать, что для меня она хуже зубной боли.
Мисс Пиви, не подозревая об этой жестокой критике, подождала, пока они не скрылись из вида, и в волнении обернулась к тису, укрывавшему ее союзника.
— Эд!
— А? — отозвался приглушенный голос мистера Кутса.
— Ты слышал?
— Нет.
— О, Господи! — вскричала его замученная партнерша. — Теперь он еще и оглох! Эта… ты не слышал, что она сказала? Она сказала, что ее в гостиной, когда погас свет не было, Эд, а была она на террасе, загребала блестяшки. И если они не спрятаны в сторожке этого Мактодда, я сжую мои ботики.