Полтергейст

Ричардсон Кэт

Солис молчал, погрузившись в раздумья. Я почти видела, как на его лице появляется сонное выражение, признак мыслительного процесса.

— Кстати, на заметку, — поделилась я. — Несколько дней назад миссис Сталквист сообщила мне, что она потеряла брошь, якобы перешедшую ей по наследству от Берты Лэндис — разумеется, драгоценность фальшивая, как и биография миссис Сталквист. Позже она призналась, что оставила брошь у Марка Луполди в день его смерти. На воскресном сеансе брошь таинственным образом появилась, и миссис Сталквист случайно порезала об нее щеку.

—

Значит, она ее не теряла? Тогда зачем ей было выдумывать эту историю?

— Брошь буквально возникла из ниоткуда, и миссис Сталквист заявила, что ее бросил кто-то из участников проекта. Соответственно этот кто-то должен был сперва забрать брошь из квартиры Луполди. Если миссис Сталквист действительно ее там оставила. Она ведь солгала о своих предках, а значит, вполне могла солгать и о броши. Может, она ее нигде не оставляла и придумала эту историю, чтобы оправдать свое присутствие на месте преступления или чтобы навлечь подозрения на других членов группы.

— Хм. Прямо роман Агаты Кристи…

— Угу. Вам тоже так показалось?

— А если она действительно забыла брошь, и кто-то ее позже забрал…

Я улыбнулась в трубку.

— Есть над чем поломать голову, верно?..

Молчание. Меня забавляла его досада — честно говоря, я даже немного злорадствовала. Если бы дело происходило в рассказе о Шерлоке Холмсе, он бы назывался как-нибудь вроде «Случай с таинственной брошью». Эта мысль окончательно меня развеселила. И напомнила о клептоманских замашках Селии.

— Солис, скажите, из квартиры Луполди что-нибудь пропало?

— Сложно сказать, мы ведь не знаем, что именно там было.

— То есть вы мне не скажете?

И снова утомительное молчание. Затем он ответил, тщательно подбирая слова:

— Смотря что вас интересует… Назовите конкретный предмет, и я, возможно, отвечу…

Я напряженно думала. Ничего не скажешь, Солис был чертовски любезен! Видимо, информация о броши показалась ему достаточно интересной, и он решил, что я заслужила кое-что взамен, но Солис не был бы Солисом, если бы не упирался до последнего. Он и так сообщил мне кое-что о Кене — пусть крохи, но все же. Главное — задать правильный вопрос. Солис мог и сам не знать, насколько это важно. Только бы чутье не подвело…

— Вы нашли его бумажник?

— Нашли.

— Он был нетронут? Деньги и кредитки на месте?

— Да.

— Ключи от машины?

— Мистер Луполди не водил машину.

— От велосипеда? Я знаю, что он пользовался велосипедным замком, под перфорированный ключ. Ключ нашли?

— Никаких ключей.

— А ключи от квартиры?

— Нет. Я сам искал. Теперь, когда мы закончили сбор улик, домовладельцу придется использовать свой ключ, чтобы закрыть квартиру. Ключи от квартиры так и не нашли.

— Вы сняли охрану?

— Мы забрали все улики. Эксперты работают над образцами и отпечатками, моя работа — найти подозреваемого, чтобы было с чем их сравнить.

У меня было чувство, что скоро у него появятся новые образцы, хотя и бесполезные по большей части. Многие анализы и тесты требуют времени, поэтому большинство улик

имеют значение не столько для предварительного следствия, сколько для суда. Самые доступные источники улик — это люди, с их способностью говорить, и ими-то Солис и займется. Прошла неделя, дело так и не продвинулось, и вскоре полицейское начальство начнет давить, требуя результатов. Неудивительно, что Солис выудил из меня информацию, ничего не сообщая взамен.

Я понимала: тот, у кого окажутся ключи, скорее всего и есть убийца. Если только их не забрала Селия. Я должна была выяснить, находился ли полтергейст в квартире Марка в момент убийства.

Пожелав Солису удачи и заверив его, что никому не расскажу о пропавших ключах (под «никому» я имела в виду людей, имеющих отношение к делу), я повесила трубку.

На улице еще не стемнело. Из-за туч, затянувших небо, казалось, что уже поздно, но пока солнце полностью не скрылось за горизонтом, отправляться на поиски Карлоса не имело смысла.

Я скоротала полчаса до заката, печатая отчет для Такмана. Я планировала сообщить ему о своих выводах на завтрашнем сеансе, но, чтобы убедить его в отсутствии злоумышленника, должна была подготовить документы.

Закончив, я поехала к «Фантазии для взрослых» — круглосуточное «заведение с живыми девочками» и пол-акра, занятых эротическим бельем, фетишами и секс-игрушками — чтобы выследить Карлоса, который являлся не только наставником Кэмерона, но и владельцем этого места. Я решила, что если появлюсь лично (во плоти, если можно так выразиться), ему будет сложнее мне отказать. По крайней мере я на это надеялась.

Как правило, при виде вампира я испытываю презрение и страх — если раньше меня не вырвало и я не запаниковала. Вампиры не часто прибегают к моим услугам; обычно такого рода клиенты в первую очередь пробуют сломить мою волю и подчинить себе. Наивные, каково же их разочарование, когда выясняется, что со мной этот номер не пройдет! Мне уже доводилось оказываться втянутой в их запутанную политику и личные войны, и я не ощущала ни малейшего желания повторять сей опыт. Вампиры — неприятные, заносчивые твари, которые испокон веков манипулировали людьми; в их присутствии я чувствовала почти физическую боль, даже когда они не желали мне зла. Старые счеты: одному из них я была отчасти обязана своей странной неизлечимой связью с Мглой.

Со времени моего последнего визита персонал магазина полностью сменился. В нынешней команде было что-то от степфордских жен — все на одно лицо. Видимо, Карлос решил, что в месте, которое большинство людей предпочитает поскорее забыть, лучше работать людям с неприметной внешностью. Мужчина в футболке с надписью: «Меня там не было и вы не докажете», сообщил мне, что Карлоса нет и что он давно не заходил. Судя по всему, новые работники и вымуштрованы были куда лучше прежних.

После недолгих объяснений мужчина в футболке взял мою визитку и набрал Карлосу. Он слушал, и его брови медленно поползли вверх; затем он повесил трубку и окинул меня пристальным взглядом. Казалось, бедняга даже вспотел от любопытства.