Полтергейст
Шрифт:
— Ой. Простите, я не хотел мешать. Я принес кофе для мадам Фрэнки. Пока она не решила сварить в нем мою голову. Она здесь? Мне показалось, я ее слышал…
Я показала на стойку.
— Она немного расстроена.
Он лукаво улыбнулся.
— Явно немного — иначе ее было бы слышно.
Он заглянул за стойку.
— О! О-о, нет… Похоже, дело плохо.
— Умер ее друг.
— Ох. — Он зашел за стойку и присел на корточки рядом с Фрэнки, осторожно переливая кофе из своей кружки в ее. — Фрэнки, прибыл твой кофе. Ау. Прием. Земля вызывает Фрэнки. Отругай меня, пожалуйста. Это «Старбакс».
—
— Я же знаю, как ты любишь поныть. Слышал, ты неважно себя чувствуешь.
— Неважно? Не-е-ет. Я чувствую себя как ма-а-ахонький ничтожный трилобитишка, которого выкопали со дна моря и закатали в асфальт на самой оживленной магистрали.
— То есть неплохо… — Он взглянул на меня. — Я ее подловил. С ней все будет в порядке.
Фрэнки залилась слезами, уткнувшись в плечо мужчины. Он выглядел изумленным, но махнул мне рукой, глазами показывая, что мне лучше уйти.
Уходя, я чувствовала себя странно. Я ее расстроила. Однако завтра ей было бы куда хуже, узнай она обо всем от Солиса, который не стал бы щадить ее чувства. По крайней мере я ее подготовила.
Я нашла сухое место и остановилась позвонить Дэнзигерам. Стоило перепроверить историю Фрэнки об увольнении Такмана из ВУ. Как бы занятно ни звучала ее версия, у нее зуб на бывшего научного руководителя, а такие вещи обычно влияют на объективность. Но Дэнзигеры, что Мара, что Бен, не подходили к телефону, и я оставила каждому по сообщению.
Мне не нравилось странное сосущее ощущение под ложечкой. Возможно, у меня прорезался дар предвидения, но я подумала и решила, что это маловероятно. Впрочем, все мои знания о вхождении во Мглу основывались на довольно невнятном личном опыте, так что я вполне могла ошибаться. Только предвидения мне не хватало!
На полвторого у меня была назначена встреча с Уэйном Хопке, и до этого времени я собиралась переделать кучу других дел.
Уэйн Хопке жил на старом сорокафутовом катере, пришвартованном у шлюзов в Балларде и пропахшем сигаретами, пивом и натуральным чистящим средством на цитрусовой основе. Хопке вышел мне навстречу с широкой улыбкой на лице и банкой пива в руке. Безобидный алкаш, как назвала его Кара, боролся с одиночеством проверенными средствами — при помощи задушевной беседы за баночкой холодного пивка. Хотя Уэйну было уже под семьдесят и он довольно давно оставил службу, он сохранил военную выправку и по-прежнему стригся под «ежик». Одевался он, правда, в штатское: синие джинсы, парусиновые туфли на толстой подошве и свободная толстовка.
Он охотно поведал мне о предыстории и причине своего участия в проекте — оказалось, что дело было в банальной скуке — и довольно долго рассказывал о своих армейских похождениях и жизни после армии, попутно осушив несколько банок пива. Впрочем, алкоголь нисколько не притупил остроту его ума. Он вспомнил с точностью до минуты время, когда он присоединился к группе, изложил свои мысли на этот счет и в подробностях описал, кто что и когда делал. Из всех участников проекта Уэйн Хопке показался мне самым объективным и расслабленным. Он со всеми ладил, ни к кому не испытывал неприязни и всей душою верил в проект. Он не заливался соловьем и не давал оценок — в общем,
Прикончив очередное пиво, Уэйн каждый раз расплющивал банку и швырял ее в коробку к остальным, открывая холодильник, чтобы достать следующую. Вслед за каждой брошенной банкой от его руки устремлялась тонюсенькая желтая нить, оплетая коробку бледной поволокой.
Одна из сплющенных банок вдруг резко изменила курс, полетев ко мне.
Я уклонилась и отбила ее в сторону.
Хопке поднял глаза.
— Ради бога, простите. В последнее время все чаще и чаще…
Я отмахнулась, продолжая следить за тонкой дымкой энергии Мглы, которая блуждала по каюте, протягивая к нам свои завитки, словно щупальца.
— Я начинаю привыкать.
Катер накренился и со скрипом дернулся на швартовном тросе. Да еще этот запах… Я сглотнула и постаралась прирасти ногами к полу. Несколько книг со встроенных полок лениво, не признавая гравитацию, поднялись в воздух и упали рядом со мной, едва не задев голову.
Хопке пробрался ко мне, поднял с пола книги и сложил в стопку на столе.
— Черт! Селия что-то совсем расшалилась.
— Обычно она себя так не ведет?
— Иногда, но в последнюю неделю что-то зачастила. Селия всегда любила побуянить. По-моему, сегодня утром она свистнула мои ключи. Хорошо, что я никуда не собираюсь — искал-искал, да так и не нашел. Надеюсь, она не выкинула их за борт.
— Полагаю, это причинило бы вам неудобства.
— И немалые.
— Ладно, — сказала я, устраиваясь заново. — Давайте не будем уклоняться от темы: вы готовы поговорить о вчерашнем?
— Конечно.
— Почему вчерашний сеанс так сильно отличался от остальных?
— Думаю, дело в Марке…
— Простите, — перебила я, подняв руку, чтобы привлечь его внимание. — То есть, по вашему мнению, смерть Марка как-то связана с вчерашними событиями?
— Да. Я в этом уверен. Я считаю, что Марк с нами. Или его энергия. Может, это из-за того, что мы о нем думали, но, как бы то ни было, вы не станете отрицать, что вчерашний сеанс сильно отличался… Единственная причина, которая приходит в голову, это смерть Марка.
— Тогда как вы объясните скачок активности на предыдущих сеансах, когда Марк был еще жив?
— Естественное развитие. Мы работали, старались, и получалось все лучше и лучше.
— Но ведь скачок был очень резкий. Как вы считаете, все участники старались одинаково, или там было что-то еще?
— Если вы подозреваете обман, то я буду вынужден не согласиться. У нас всех серьезный настрой. Правда, я допускаю, что у некоторых, возможно, получается чуть лучше или кто-то прилагает чуть больше усилий. В любом коллективе есть своя рабочая лошадка, которая ведет за собой остальных или тянет сильнее, подавая пример.
— Как вы считаете, кто это может быть?
Хопке рассмеялся.
— Чего не знаю, того не знаю. Селия неравнодушна к Кену, но в этом не обязательно его заслуга. Она и Кару раньше привечала. Честно говоря, я удивился, что Кару ранило. Она кажется не слишком приветливой, но в душе она неплохая. Думаю, произошел несчастный случай. Мы все расстроились из-за Марка: он был хорошим человеком, мы все его любили, и если он сейчас с Селией, он бы ни за что не обидел Кару.