Полтора дракона для травницы, или Таверна «С любовью»
Шрифт:
– Совестно повторять, - мадам Шико отвела глаза. – Но раз сказала А, говори и Б, - вздохнула.
– Ведьмой вас зовет эта гадина. Говорит, что мужа своего вы приворожили. А по ночам всякие ритуалы пакостные делаете, сатане поклоняетесь, с чертями голая пляшете.
– Ну да, а всякие разности для таких ритуалов как раз в ее лавке и покупаю! – рассмеялась я. – Экая у нее фантазия бурная, однако. Спасибо, что сказали, буду знать. А то вдруг шабаш какой пропущу!
Попрощавшись, отправилась в таверну, тут же выкинув эти слова
Глава 41 Вы арестованы!
– Вот я вас сейчас! – крик встретил меня на подходе к дому. – Поймаю и будет вам траволечение – крапивы в панталоны напихаю, мало не покажется!
Голос Селены. Что еще стряслось? Хмурясь, я поспешила к калитке. Но едва шагнула в наш дворик, как две молнии малолетние, тряся светлыми кудряшками, налетели на меня, закружили, будто вздумали взрослой тетей в юлу поиграть, и умчались.
– Что у вас тут такое? – спросила, глядя на взъерошенную, тяжело дышащую золовку.
– Эти гадины камнями кидались! – выпалила она. – Окно разбили!
– Это после того, как мы приметили, что они на двери что-то хотели краской намалевать, - добавил Дэс, подойдя к матери.
Я проследила за его взглядом и увидела маленькое ведерко, из которого выплеснулась на крыльцо красная краска. Рядом валялась кисть.- Правильно их тут чумой кличут, ужасные девки! – добавил драконенок, сморщившись и став похожим на степенного мужичка.
– А сам-то! – донеслось из кустов на два голоса. – Нос задирает, воображала, а у самого мамка – падшая женщина!
– Брысь отсюда, пакостницы! – рыкнула Селена и, подхватив с земли камень, запулила им в кусты.
Те закачались, раздался топот, с каждой секундой стихающий. Чума убралась восвояси. Но яд, который девчонки запустили в душу драконенка, начал делать свое дело.
– Мама, а почему они тебя так назвали? – спросил он, глядя на родительницу. – Почему падшая, ты ведь не падала?
Мальчик с тревогой посмотрел на женщину, нутром чувствуя, что чего-то не понимает. Та побледнела, врасплох застигнутая прошлым, которое любит кусаться исподтишка. Как говорила моя мама, репутацию теряешь один раз, а потом всю жизнь за это расплачиваешься.
– Мам, чего они? – подбородок Дэса задрожал, сделав из степенного мужичка обычного ребенка, слишком маленького еще для таких ударов судьбы.
– Не знаю, - лишь смогла выдавить Селена.
– Не слушай их, малыш, - я решила вмешаться. – Знаешь ведь этих пакостниц, соврут – не дорого возьмут. Не слушай их. Иди в дом.
– Ладно, - он с неохотой поплелся к входу, по пути оглядываясь на нас.
Чувствует, что ему что-то недоговаривают. Пройдет немного времени и мальчик узнает правду. От этого никуда не деться.
– Может, поговоришь с ним, расскажешь правду? – предложила я золовке. – Проще будет, если узнает от тебя. Одно дело,
– Как такое сыну сказать? – золовка вскинула на меня глаза.
– Непросто, но надо. Пойдем в дом, оценим ущерб. Стекольщика еще придется позвать, - мы вошли в таверну. – И как найти управу на эту чуму, ума не приложу? – вздохнула, оглядев пол, усеянный стеклянной крошкой. – Мамаша их ничего и слышать не желает. Одно твердит – детки у нее просто святые, а все вокруг вруны наглые, напраслину возводящие на ее крошек.
– Не переживай, я с ней поговорю, - пообещала Селена.
– Не поможет.
– Это мы еще посмотрим! Я умею с такими общаться. Припугну так, что своим же гонором подавится, - она взяла у Рози, подошедшей к нам, швабру и принялась сметать стекло в кучу.
– У этой нахалки брат жандарм, - я взяла другую и присоединилась к уборке. – Потому она и наглеет, чувствует свою безнаказанность.
– Ха! А у меня выход есть на главу жандармерии, - фыркнула Селена. – Посмотрим еще, у кого связи лучше!
– Буду рада, если у тебя получится, - я хмыкнула.
– Барышня, там к вам опять болящие пожаловали, - глянув в окно, доложила Рози, сметающая стекло со столиков.
– Вот как им объяснить, что я не имею права лечить без лицензии? – вздохнув, покачала головой.
– Да никак, - помощница пожала плечами. – Коли у народа чего болит, они и к черту пойдут за облегчением. Вы ступайте к ним, а мы тут сами справимся.
– Спасибо, девочки.
Я поставила швабру, отряхнула руки и пошла причинять добро. Хочешь, не хочешь, а надо!
День закончился в объятиях мужа. Не дав навести порядок на кухне, дракон подхватил меня на руки и утащил в свою нору – в спальню то бишь.
– Что ты творишь, бессовестное чешуйчатое? – смеясь, попеняла ему, когда поставил на ноги.
– Исправляю упущенное вчера упущение, - он развернул меня спиной, коснулся носом шеи, шумно втянув воздух, сдавленно что-то рыкнул и начал резво расшнуровывать корсаж. – Вместо того, чтобы убеждать мою Нимфею стать женой по-настоящему, я так расслабился под твоими нежными, но сильными ручками, что попросту задрых, каюсь.
Корсаж полетел в сторону, нижняя юбка отправилась туда же, приоткрыв супругу вид на панталончики с оборочками. Довольно рыкнув и погладив мои плечи, Рэйчэр потянул вниз исподнюю рубашку. Горячая ткань заскользила по спине.
– Можно? – шепнул он, когда она замерла на лопатках.
– Да, - невесомо отозвалась, ощущая, как бухает в груди сердце.
– Балуешь, - судя по голосу, дракон довольно улыбался.
Исподнее заструилось ниже. Оголенную спину обдало холодом, но тут же стало жарко - супруг обнял меня, обжигающие мужские ладони погладили талию, поползли выше. Я смущенно прикрыла грудь, скрестив на ней руки.