Полтора килограмма
Шрифт:
Мы шли рядом. Обращаясь к ней, мне приходилось неловко задирать голову вверх: Кэрол была на
полголовы выше. Не могу сказать, что я совсем уж маленького роста. В молодости моя макушка достигала
уровня ста семидесяти сантиметров. Однако годы, проведенные за чтением книг, согнули мою спину так, что
сейчас держать ее ровной уже не представлялось
– Расскажите немного о себе. Новак – это же польская фамилия? – поинтересовался я скорее для
поддержания беседы, и так зная ответ на этот вопрос.
– Да, я родилась в Польше, в маленьком городке Влощова, и жила там до двенадцати лет.
– У вас совсем нет акцента, присущего иностранцам.
– Акцент был, да еще какой! В университете пришлось много работать над артикуляцией и
дополнительно заниматься с преподавателем по чистоте произношения.
– Почему же вы переехали в Америку?
– Мой папа – физик, доктор наук. Его пригласили в Бостон преподавать. К тому же я занималась
гимнастикой, показывала хорошие результаты и нуждалась в более квалифицированном тренере. Большой
город обещал новые возможности в развитии моих данных. Но в четырнадцать лет я получила травму
спины, пришлось уйти из спорта.
– Вот откуда у вас осанка, словно у прима-балерины. Моя внучка выбрала фигурное катание, думаю,
это тоже полезный вид спорта для девочки. И как вас приняла Америка?
– Первый год в Бостоне стал для меня сущим адом! Я плакала каждый вечер. Обливалась слезами от
бессилия и одиночества. Дети бывают очень жестоки, особенно в подростковом возрасте. Английский
30
давался с трудом, я стала хуже учиться, замкнулась в себе. В классе была одиночкой, не допущенной в стаю.
Писала слезные письма подругам в Польшу и вынашивала план побега обратно во Влощову. И если бы не
первая любовь, неизвестно, чем бы все закончилось. Его звали Алекс. Ему тогда было двадцать
шестнадцать, – лицо девушки озарилось нежным свечением. – По четвергам его музыкальная группа
выступала в местном ночном клубе. Он играл на гитаре и солировал. Я увидела его и пропала! Голубые
глаза, пепельно-русые волосы и просто невероятной красоты ямочки на щеках. Он был известен тем, что
легко ввязывался в драки без причины, отличался резкостью и вспыльчивостью. Но все его минусы сквозь
призму влюбленности казались плюсами. Я грезила им, придумывала всевозможные варианты нашего
знакомства, что спросит он и что на это отвечу ему я. Обязательно хотелось поразить его своим остроумием.
И тогда в моей влюбленной голове созрел план. Со страстью неофита я принялась учиться игре на гитаре.
Сейчас этот порыв кажется странным, но тогда меня мучила неуверенность в собственной
привлекательности. Длинная, нескладная, рефлексирующая девица пубертатного возраста. Да вокруг него
крутились сотни таких же как я! Умение хорошо играть на гитаре, по моим расчетам, должно было выгодно
выделять меня на фоне его фанаток.
Любуясь чеканным профилем девушки, я внимательно прислушивался к ее смягчившемуся от
воспоминаний голосу. Пряди волос, волнуемые ветром, прилипали к помаде на губах. Она смущенно
отбрасывала их в сторону рукой.
– Должна уточнить, – продолжила свой рассказ Кэрол, – это была рок-группа, что, естественно,
наложило отпечаток на мой внешний вид. Меня несло, словно сухой лист по водосточной трубе. Я падала
вниз и упивалась этим падением. Кожаная мини-юбка, куртка в металлических заклепках, ботфорты выше
колена и сигарета в зубах. В итоге Алекс заметил меня и даже пригласил на репетицию группы. Там-то я и
сразила его наповал, небрежно наиграв на гитаре одну из его песен. Мы начали встречаться. У меня словно
Конец ознакомительного фрагмента.