Полтора килограмма
Шрифт:
я тоже, имея рост ниже среднего, всегда засматривался на высоких девушек, возможно, потому, что
зачастую в людях нас привлекает именно то, чего, к сожалению, лишены мы сами.
Почувствовав на себе мой взгляд, Кэрол повернулась:
– Через пару минут начнем, – торопливо сообщила журналистка, вероятно принимая мое
пристальное внимание за нетерпение. Она сосредоточенно окинула меня требовательным взглядом с ног
до головы.
– Даже не мечтайте, переодеваться не буду, –
поправив на груди белую льняную рубашку.
– Я и не думала об этом просить, – улыбнулась она моей категоричности.
Девушка вернула недопитую чашку на стол и устроилась поудобней в кресле. Затем достала из кейса
пудреницу и, бросив на меня смущенный взгляд, быстро промокнула спонжем слегка заблестевший от жары
нос и откинула длинные волосы назад. Торопливо убрала черную лаковую коробочку обратно в кейс и,
устремив победный взгляд на оператора, замерла, выпрямив спину.
– Камера! Мотор! – торжественно произнес Марк, удобно устроившийся в тени на высоком барном
стуле.
– Уважаемые телезрители! Мы находимся в загородном доме Дэна Харта, всем известного
владельца корпорации «Харт Индастриз», – журналистка отвела свой взгляд от камеры и устремила его на
меня. – Мистер Харт, вчерашнее заявление в средствах массовой информации, безусловно, сделало вас
главным ньюсмейкером этой недели! – с несколько излишней торжественностью начала интервью
девушка. – Весь мир обсуждает предстоящую операцию по трансплантации вашего мозга в тело другого
человека. Скажите, как возникла идея операции и почему вы идете на такой риск?
– Четыре года назад мне был поставлен диагноз дилатационная кардиомиопатия сердца, или
застойная недостаточность кровообращения. Жить с таким безобразием, по прогнозам врачей, мне
оставалось два, максимум три года, – не спеша начал я свой рассказ. – И вот, лежа на больничной койке, я
спросил доктора о возможности трансплантации мне донорского сердца. На что он не без иронии ответил,
что сигары, виски и бессонные ночи так подорвали мой организм, что его надо трансплантировать весь. А
затем хмуро добавил, что пересадка возможна, но вряд ли я ее перенесу. Он ушел, а его слова занозой
засели в моей голове. Тогда и возникла идея трансплантации мозга. Неделю я все анализировал, а потом
начал действовать. За год была создана исследовательская медицинская лаборатория. Затем я заключил
контракты с девятью специалистами из разных стран, каждый из них у себя на родине был лучший в области
аллотрансплантации и нейрофизиологии. И началась исследовательская работа, которая продолжается уже
более трех лет. На сегодняшний
пациенты чувствовали себя прекрасно, двигательные функции полностью восстановились. К сожалению, мы
пока не можем выяснить, в полном ли объеме сохранились воспоминания в их мозге. Конечно, можно было
бы подождать еще, но время поджимает. Каждый прожитый день я с благодарностью принимаю как
подарок свыше. Поэтому в настоящее время идет активный поиск подходящего донора.
– Вы хотите сказать, что дата операции еще неизвестна? – не смогла скрыть своего разочарования
журналистка.
– Увы, одному Богу известно, когда это произойдет.
– Какого возраста вы ищете себе донора? Иначе говоря, в какой период жизни планируете
вернуться? – с искренним интересом в смешливо прищуренных глазах спросила девушка, протягивая руку к
фарфоровой чашке.
Мне предстояло сформулировать ответ на очень волнующий вопрос, который преследовал все
четыре года ожидания – «Каким я стану?» Этот вопрос пульсировал в висках, не давая уснуть долгими
ночами. Он гнал меня поздним вечером в кромешной тьме бродить по берегу, слушая шепот волн, словно
они могли дать ответ.
Кэрол терпеливо ждала, когда я соберусь с мыслями, а я размышлял, стоит ли подробно объяснять
все риски, которые могут возникнуть при несовместимости с донором. Именно поэтому мне было уже не
так важно, каков его возраст, как будет выглядеть его тело, главное, чтобы оно приняло мой мозг!
– Основное требование, чтобы он был не старше восьмидесяти, – попытался пошутить я. – А
вообще, выражаясь медицинским языком, для успешной аллотрансплантации необходимо совпадение
4
реципиента и донора по антигенам главного комплекса тканевой совместимости. Существует шесть
основных антигенов, и совпадение хотя бы по пяти из шести уже считается большой удачей. Несовпадение
по двум антигенам не исключает возможность трансплантации в принципе, однако значительно повышает
вероятность отторжения. И что немаловажно, у донора должен быть очень хороший иммунитет. Пересадка
головного мозга осуществляется одновременно со спинным мозгом, из чего вытекает еще одно
существенное условие: длина позвоночника донора должна соответствовать моему. Помимо этого,
необходимо согласие родственников. Как видите, задачка не из легких.
– Мистер Харт, но почему вы так долго скрывали факт проводимых исследований и решили
обнародовать это именно сейчас? – спросила девушка, поправляя прядь пшеничных волос, подхваченную