Полтора метра безобразия.

К.О.В.Ш.

– Я слетела в кювет. Где-то на МКАДе, не доезжая до Бутово. – Надеюсь, он найдет меня.

– Я скоро буду. Не отключай телефон. Позвоню другу-гаишнику, чтобы эвакуировал твой мотоцикл на штрафстоянку. Кира, я скоро.

В трубке послышалась приятная мелодия, и я стала ждать Ника. Ливень потихоньку прекращался, а вот лес наоборот становился темнее. Меня охватила дрожь и непонятный страх, что сейчас вылезет какой-нибудь маньяк. Не зная, что еще делать, я вытащила из кармана зажигалку, но так и не смогла чиркнуть ее мокрыми от крови и грязи пальцами.

Минуты тянулись долго и монотонно, я вздрагивала от каждого шороха. Совсем рядом слышался шум автострады. Мой байк. Что с ним?

Я должна на него посмотреть. Склон по которому я летела, ломая ветки и кусты, оказался мокрым. Прелая прошлогодняя листва и глинистая почва изрядно вымотали, но я все же заползла на обочину.

При взгляде на свой мотоцикл, я снова заплакала. Переднее колесо вывернуло, руль был искорёжен, и вообще, это напоминало кучу металлолома. Вдруг, рядом со мной остановилась машина. Но это был явно не Ник.

– Девушка, вы ранены? Что случилось? Вызвать скорую? – Обеспокоенный пожилой мужчина выбежал под дождь ко мне навстречу.

Я уже открыла рот, что бы что-нибудь ответить, как перед нами остановилась еще машина. Из которой выпрыгнул Ник.

– Кира! – Никита так сильно прижал меня к себе, что, черт, я опять разрыдалась, как последняя истеричка. Никита был теплым, по-настоящему теплым и каким-то родным. Я, наконец-то, почувствовала себя защищенной. Больше не было страшно, хотя от его крепких объятий побитое тело заболело сильнее, и я ойкнула.

– Спасибо, но дальше я сам со всем разберусь. – Это было адресовано мужчине, который как-то злобно сплюнул.

– Разобрался он. Я вижу, на девушке твоей живого места нет. Следил бы лучше. Что за молодежь пошла!? – Мужик уехал.

Ник как-то покраснел и отпустил меня, осматривая со всех сторон.

– Мм…Кира, тебе нужно в травмпункт! Садись быстрей в машину. – Никита как истинный джентльмен попытался закутать меня в свою куртку, от которой я увернулась.

– Я вся в грязи. – Тихо пискнула я. – Куртку твою испачкаю.

– Ты дурочка! – Нико поймал меня за руку и притянул к себе так близко, что я почувствовала запах его духов вперемешку с гелем для душа. Тут же он сам расстегнул мою мокрую насквозь черепаху и скинул прямо на асфальт, а затем одел в свою кожаную куртку, оставшись в футболке.
– Садись живо в машину.

От такого непреклонного тона, я почему-то совсем растерялась и послушно, прихрамывая, пошла к машине.

Заметив это, Нико снова меня остановил и сел на корточки, стал осматривать мои побитые ноги.

– Со мной все в порядке.

– Молчи. – Теплые пальцы Ника стали прощупывать кости. Периодически я ойкала, но в целом он вынес вердикт, что переломов нет.

– Так и я о том же. Не надо в травмпункт.

– Ладно, но если ты занесла грязь и начнется воспаление, я сам тебя добью. – Ник старался говорить жестко, но я видела, как нервно он курил, то и дело, поглядывая на меня. Мне стало не по себе от таких взглядов. Неужели он правда, волнуется? Наверно,

боится, что Сереже расскажу, а тот его обвинит.

– Давай не скажем Сереже? – Попросила я.

– Кому? Аа…потом разберемся, садись уже в машину.

– А байк?

– Мои приятели уже едут. Не волнуйся.

***

Странно, но за всю дорогу до его дома, Ник ни разу не накричал на меня, не сказал что-то гадостное, не вспомнил про ключи, что я выкинула в помойку. Он только поглядывал на меня иногда, странно и необычно, так на меня еще не смотрели никогда. Я делала вид, что не замечаю этих взглядов, хотя румянец на щеках все же выступил. Меня морозило от холода и адреналина, а еще я боялась заговорить. Думала, он будет орать на меня.

– Я испугался за тебя, дурочка. Никогда так больше не делай. Зачем тебе, вообще, все это? – Нико достал непонятно какую по счету сигарету и закурил.

– А у тебя были моменты, когда хочется забыться и ни о чем не думать? Просто ехать на закат и не помнить кто ты и зачем ты? – Я ответила вопросом на вопрос. Я знаю, он поймет. Серый говорил, что его родители там тоже были, на том чертовом рейсе.

– Были и бывают, но прежде, чем совершить очередную глупость, я думаю о тех, кто остался и волнуется за меня. Думаю о тех, кто смотрит на меня сверху, думаю о тех, кто остался в сердце, если ты понимаешь, о чем я.

– А ты философ. – Хмыкнула я. Странно, его слова что-то затронули где-то глубоко внутри. Что-то зажило, что-то, давно сломанное, скрипнуло.

– И это еще не все мои таланты. – Самодовольно произнес он, разрушив момент.

– Да-да, престарелые любовницы, все дела. – Подытожила я.

***

– Да вы, блять, шутите! – Ник в бешенстве нажимал на кнопку лифта.

– Оу, такой пафосный дом, а лифт работает хуже, чем в обычном. Досада.

Прежде чем я осознала, что лифт сломан, и мне придется ползти на двадцатый этаж с больными конечностями, Ник сгреб меня в охапку, то бишь, взял на руки.

– Да ты, блин, шутишь! – Он это серьезно?! На двадцатый этаж?! – Ты какой-то хиленький с виду.

Зря я это сказала. Что-то страшное укусило его за задницу, и Ник бодренько зашагал по лестницам.

– Знаешь, для такой тощей коротышки ты слишком много весишь. – Восьмой этаж.

– Во мне 45 кг! И вообще! Пусти, я пойду пешком. – Девятый этаж.

– Если нас увидят соседи, то подумают, что маньяк несет жертву в логово. Смотри, за нами остаются капли крови! – Одиннадцатый этаж.

– Кто тут еще жертва?! В тебе сколько, два центнера? – Двенадцатый этаж.

– Ну, хватит уже, мне тебя жалко, давай я сама пойду? – Четырнадцатый этаж.

– Почему я не купил квартиру на первом этаже?! Почему? – Шестнадцатый этаж.

– Ник, у тебя венка на виске вздулась. Мне, кажется, она сейчас лопнет. – Восемнадцатый этаж.

– А мне, кажется, я сейчас тебя в окно выброшу, если еще что-нибудь скажешь. – Девятнадцатый этаж.

– Можно меня уже отпустить?! – Двадцатый этаж.