Полуденные врата
Шрифт:
– Рассвет. Но солнце ещё не поднимается.
– Шимп, но ведь мы же в выемке!
С минуту он недоумевал, потом разразился громким смехом и внезапно высоко поднял свой посох, крутя его так, что это напоминало замедленную съемку. И золотые кончики поднятого посоха вспыхнули и заблистали, как зеркала, отражая пылающий край солнца, поднимающегося из-за горизонта. И от этого солнечного пламени посох запылал тоже, a kuro-i завопили и зашатались, словно их ослепили. На них дождем посыпались искры, а каждая капля ещё моросившего дождика вспыхивала всеми цветами радуга.
Над головой проскользнули размахивающие крыльями тени. Я содрогнулся, поднял глаза – и ничего не увидел. Ничего, кроме четырех темных
Еле дыша, мы с Шимпом добрались по путям до сомнительного прибежища – пустой сигнальной будки – и смотрели оттуда, как платформа с нашим грузом медленно вползает в грузовой терминал аэропорта. Там её должен был встретить Дейв, ему предстояло наблюдать за разгрузкой и ускорить сопутствующие ей формальности.
– Думаешь, теперь контейнер в безопасности? – спросил я.
Шимп ответил загадочным восточным кивком.
– В большей, чем прежде. Спираль израсходовала свои силы. Думаю, они потратили больше энергии, чем можно, и все попусту. Теперь они надолго замолкнут. И ведь всё это, – он бросил на меня острый взгляд, – и всё это из-за тебя. Ни стрелы, ни копья не были отравлены, нас атаковали, но не пытались убить. Конечно, они похитили бы контейнер, если бы смогли. Но из двух добыч они выбрали тебя. Знаешь, о чём это говорит?
Я до того устал, что не то что думать – говорить был не в состоянии.
– Не имею ни малейшего представления!
– Они полагают, что при твоей помощи так или иначе получат контейнер, а может, получат и ещё что-то. Видно, они знают, как заставить тебя повиноваться им, каким-то чудом они заставят тебя делать то, что им нужно. Им важно заполучить тебя – so? [33]
Он поддел концом посоха крутящийся сухой лист и пригвоздил его к земле. Я взглянул на этот листок – длинный, тонкий, до того увядший, что и узнать его было трудно, – узкий лист гигантского бамбука.
33
Так? (голл. )
ГЛАВА 4
Дежурный клерк в отеле сразу узнал меня. Он ухитрился каким-то образом сделать элегантный приветственный жест в индийском стиле и одновременно выложить на стойку ключи и почту.
Посыльный – тайский паренёк, с виду умирающий от голода, – подскочил с тележкой и стал грузить мои чемоданы, но длинный, изящно упакованный сверток с наклейками «Бьющийся антиквариат» я оставил при себе. Не знаю, как бы я пронёс меч без подобной упаковки через таможенников и охрану аэропорта. Но наклейки сделали своё дело.
Как и большинство тайцев, посыльный только выглядел таким хрупким. Он лихо сгрузил мои чемоданы, словно это были перышки, налил мне прохладительный напиток, сунул в руки приглашение в самое непристойное кабаре и гордо сообщил, что подрабатывает ещё и в Тайском боксерском клубе, но уж не официантом, конечно, так что я могу прийти и сделать на него ставку. Внушительные чаевые избавили меня от него, и, оставшись один, я тотчас принялся за почту. Приветствия от наших бангкокских агентов, факс из моей конторы, сообщавшей, что никаких новостей нет, извещение от Дейва, подтверждающее наш телефонный разговор, – он звонил, когда я ещё был в воздухе: контейнер благополучно прибыл. Больше ничего. Я сел поудобнее, залпом выпил пиво и взял другую бутылку. Все прекрасно, но того извещения, которое я ждал больше всего, не было – ни звука от Шимпа.
Он уверял меня, что в самолете я буду в полнейшей безопасности.
– Они на время потеряли контейнер из виду. А значит, заполучить его они могут, только заполучив тебя, jongetje! Сейчас им нет никакой радости убивать тебя. – Он хихикнул. – Ты будешь не то что в безопасности, а просто весь ватой обложен! Во всяком случае пока не доберёшься до Бангкока.
– Ну и что? – С тех пор, как он спрыгнул с поезда, чтобы найти меня, я проникся к нему большим доверием, но всё равно уж слишком он был загадочен – непонятны причины, ради которых он мне помогал, неясно, насколько сильны его чары, можно ли на них полагаться. – Ну и что? Почему бы тебе тогда не полететь вместе со мной?
Он пожал плечами, постарался изобразить смущение и перешел на голландский:
– Reis niet so graag met de vliegtuig, hoor – het is niks voor mij! [34] Найду корабль, который подбросит меня до Офира. [35]
– До Офира? – удивился я.
– Ну да, через Тартессос [36] и Ашкелон. [37]
– А, понятно, как это я, дурак, сразу не догадался! Надо думать, повезёшь слоновую кость, мартышек и павлинов.
34
Я не так уж охотно пользуюсь самолетами, или как их там называют, – это не для меня! (голл. )
35
Офир – знаменитая в древности страна, богатая золотом, упоминается в Библии – с ней вел торговлю царь Соломон.
36
Тартессос – древнее королевство и морской порт в Испании.
37
Ашкелон – древний порт в Палестине, сейчас – руины древнего города.
Шимп крякнул и с насмешкой посмотрел на меня.
– Вот именно, только не слоновую, а моржовую, мамонтовую и кость единорога. А павлинов как раз не будет – тебя-то ведь я с собой не беру.
– Touche! [38] – изящно, как на карикатурах Тербера [39] , остановил я его. – А тебе не трудно будет вывезти оттуда того, кого ты найдешь?
– Nee, это древний торговый путь на Восток. Если там ничего не удастся, мне никто не мешает махнуть в Багдад. Но я хочу найти корабль до возвращения в Бангкок.
38
Туше (фр. ) – в классической борьбе означает, что противник положен на лопатки.
39
Тербер Джеймс (1894—1961) – американский писатель-юморист и карикатурист.
На самом деле, что бы там ни выдумывали целые поколения рассказчиков и режиссеров, Багдад отстоит от моря на сотни миль и никакого порта в нем нет, во всяком случае в нынешнем, известном мне Багдаде. Однако я промолчал. Тот Багдад, о котором говорил Шимп, как раз и породил длинную тень легенд. То ли он был в равной степени обязан традиции и реальности, то ли сам был источником традиции. На Спирали у истины всегда две стороны.
– Но это же очень длинный путь, – возразил я. – И сколько же мне прохлаждаться в Бангкоке?