Полукрылые. Черные песни забвения
Шрифт:
Эл замолчала, и в туалете повисла тишина. Не было понятно, закончила ли она свой рассказ или просто задумалась, погрузившись в воспоминания.
– М-м-м… – протянул Артем, не зная, как реагировать на такую кошмарно откровенную историю.
Вихрева вздрогнула, очнувшись, и завершила свой монолог:
– Короче, скорая маму увезла, и она до сих пор не пришла в себя. А про Полукрылых я вообще случайно узнала. Когда отцу позвонила, чтобы про маму рассказать. Он медик, думала, может помочь чем-то…
До Титова наконец дошло.
– Так это т-твоя птица на м-маму п-повлияла?
– Ага. Довела ее до нервного срыва, сволочь древнегреческая.
– А к-как же она?..
Тут Артем вспомнил резко нахлынувшую на него вину и внезапную тоску, раздирающую сердце. Такие сильные чувства, неуместные и как будто бы даже чужеродные. Словно кто-то специально заставил его ощущать то, чего на самом деле не было. Ну ладно. Было, но не настолько уж все и плохо.
– Т-ты сейчас и со м-мной?..
– Точно, только тогда я сама ничего не понимала и не могла контролировать. Так что мама…
Внезапно она опять замолчала, лицо ее некрасиво скривилось, а глаза влажно заблестели. Мгновение, и по щекам потекли слезы, а Элла всхлипнула и уткнулась в ладони. Артем, как обычно, почувствовал себя не в своей тарелке, тем более после того, о чем она только что ему рассказала. Надо бы утешить ее, но как? Не обниматься же! Еще подумает чего… Он протянул руку, чтобы дотронуться до плеча, подумал и опустил. Все это было очень неловко.
– У м-меня тоже с м-мамой проблемы, – наконец проговорил Титов, отворачиваясь и подходя к окну.
За стеклом виднелось пронзительное синее небо и кусок ржавого забора за деревьями. Куст смородины, весь усыпанный мелкими желтыми цветочками, словно торт – кондитерской посыпкой, внезапно колыхнулся и взорвался целой стаей воробьев. Серо-коричневые птахи, как туча мошкары, зависли над тонкими веточками, раздумывая, вернуться в укромную прохладу куста или поискать убежище понадежнее.
Артем вытянул шею и увидел, что их так взбудоражило. В траве, прямо под окном, изо всех сил пытаясь слиться с местностью, распластался кот. Но его хвост, азартно хлещущий по сторонам, жил своей жизнью и выдавал позицию хозяина. Предатель! Прямо как у людей… Вот знаешь, что так делать не нужно, а все равно делаешь. И ничего с собой поделать не можешь.
– Она м-меня просто выводит своими п-придирками, – продолжил Артем. – Т-такое ощущение, что она считает м-меня тупым или что-то вроде того. Все время проверяет, н-напоминает, с советами своими д-дурацкими лезет. Как будто я их спрашивал! Вот с-сейчас тоже. Представляешь, собралась с н-нашим классом в Питер ехать н-на олимпиаду. Конечно, говорит, что по своим д-делам, но я-то понимаю, что будет м-меня контролировать.
Элла
– Титов, ты вообще нормальный? Я тебе душу открыла, а ты? Рассказываешь, как с мамой поругался из-за какой-то фигни?
– Я п-просто п-пытаюсь тебя отвлечь, – смутился Артем. – Не знаю, что тут м-можно сказать.
– Ясно, – Вихрева вытерла ладонями щеки и отвернулась к зеркалу. Она явно стеснялась того, что вообще подняла эту тему и рассказала про свои проблемы.
– Так, эээ… – Артем кашлянул. – Ты из-за этого скрываешь п-про птицу? Из-за т-того, что произошло? И в-волосы состригаешь тоже?
– Да, не хочу, чтобы кто-то узнал.
– И даже учителя н-не в курсе? – изумленно переспросил Титов.
– Не в курсе! Я вполсилы все на крылатых тренировках делаю, чтоб не спалиться. И если ты хоть слово скажешь своей матери… – Элла угрожающе прищурилась и посмотрела на него через зеркало.
– Не собираюсь я н-никому говорить! – возмутился Артем. – За кого ты м-меня принимаешь? П-поменьше слушай тот бред, который н-несут Прилепина с Редькиным.
– А чего они, кстати, до тебя докапываются? Я думала, что…
– Н-не знаю, у них спроси, – буркнул он в ответ. – Индюк тоже думал, да в суп попал.
Элла хмыкнула. Титов подозрительно посмотрел на одноклассницу, но та уже отвернулась и как ни в чем не бывало водила по полу ногой, подгребая срезанные волосы в одну кучку.
– А хочешь… хочешь, я тебе п-помогу сзади ровно п-подстричь? – решился предложить Артем.
Эл с сомнением взглянула на него и протянула:
– Ну давай, только ровно не надо. А то весь имидж испортишь.
– А как тогда?
– Чтоб круто было. Там чикни, тут чикни, ну знаешь… как в тиктоке, – она неопределенно помахала перед собой руками и вопросительно взглянула на одноклассника. – Понял?
– Э-э-э… – промямлил Артем, – ну типа п-понял. Как будто бы.
Стоило ему взять ножницы, и вся решимость мигом испарилась. Подстричь ровно он бы смог, но чтоб круто… да еще и выстригая металлические волоски один за одним… и зачем только предложил?
Артем замер за спиной у Эллы, сверля взглядом ее затылок.
– Ну? – поторопила она его. – Жги!
Он протянул руку и несмело дотронулся до волос девушки, пропустил прядь между пальцами, пытаясь перехватить поудобнее. От Вихревой пахло чем-то по-весеннему цветочным. Артем внезапно смутился, осознав, как близко он к ней стоит и практически гладит одноклассницу по голове. Жар бросился ему в лицо, он был практически уверен, что на скулах выступил румянец. По идее Элле не было видно его в зеркале, но на всякий случай он склонился ближе к ее затылку и, затаив дыхание, поднял ножницы.