Полукрылые. Черные песни забвения
Шрифт:
Ребята закивали и нетерпеливо протянули руки за жетонами. Милена Игоревна говорила про правила поведения в метрополитене так уверенно, что Артем невольно задумался, бывала ли мама раньше в Питере. И не спросить… Он же по-прежнему с ней не разговаривает!
Эскалатор полз вниз мучительно долго, словно растягивая удовольствие. Ребята, помня предупреждение, стояли каждый на своей ступеньке, но это совершенно не мешало им восторженно вертеть головами. Они разглядывали сам тоннель, ведущий вниз под углом, и начищенные до блеска фонари слева и справа от движущейся лестницы, установленные через каждые несколько метров. Вестибюль станции своим полукруглым сводом и уходящими вдаль полосками подсветки оказался похож на нутро огромного
«Как будто мы в царском дворце, а не в метро!» – подумал Артем, глядя по сторонам.
До отеля, где были забронированы места, путешественники добрались без происшествий. От метро минут десять шли пешком. Афанасьева, конечно, не упустила случая поныть:
– Антон Сергеевич, долго нам еще? Я уже устала тащить чемодан.
– Ты же его катишь, а не тащишь, – резонно возразил Камиль, а Макс Редькин добавил: – А чего ты столько шмоток набрала на неделю?
Настя только закатила глаза, а затем с завистью глянула на Марину, которая довольно шагала налегке – ее сумку нес Максим.
В вестибюле гостиницы их уже ожидал менеджер, так что заселиться получилось быстро. Всех птенцов разбили по парам и выдали ключи от двухместных номеров на втором этаже. Артем с облегчением выдохнул, когда узнал, что его поселили с Черниченко. Перед тем как отпустить всех осматривать свои владения на ближайшую неделю, Антон Сергеевич подозвал ребят к себе.
– Сейчас у вас есть свободное время, можете разобрать вещи и отдохнуть. Из гостиницы в одиночку никто никуда не уходит, это, надеюсь, всем ясно? В три часа начинается церемония открытия олимпиады, так что в половину третьего встречаемся здесь, в вестибюле на первом этаже, и организованной группой идем в сторону места проведения.
– Идем? – переспросила Настя.
– Да, гимназия Сервантеса, где в этом году будет проходить наше мероприятие, находится недалеко отсюда. Еще вопросы?
Больше никто ничего спрашивать не стал, всем уже не терпелось подняться в комнаты и разведать обстановку. Артем тоже ощущал это возбуждение, ведь он раньше никогда не жил в гостинице. В прошлом году ежегодные соревнования для птенцов-девятиклассников прошли без его участия, так как он еще практически ничего не знал о Полукрылых.
– Ну хорошо, раз вопросов нет, тогда еще один момент, и идите. Я создал закрытую комнату в крылограме для нашего класса, всем вам выслал приглашения, добавляйтесь. Туда я буду присылать организационную информацию по олимпиаде. Например, сейчас там уже висит файл с программой и расписанием, если кому-то вдруг интересно, – Антон Сергеевич обвел учеников глазами и вздохнул. – Понятно, не интересно. Ну ладно, тогда увидимся здесь в половину третьего. Не опаздывать!
Несмотря на громкое название, гимназия Сервантеса выглядела совершенно несолидно. Настолько несолидно, что ее знаменитый тезка, написавший «Дон Кихота», вероятно бы обиделся, а то и оскорбился. Это было совершенно обыкновенное трехэтажное здание, с ремонтом не первой свежести на зеленых облупленных фасадах. После сверки списков и получения документов Антон Сергеевич поманил ребят за собой в сторону актового зала школы.
Помещение оказалось уже наполовину заполнено, но места, которые были выделены для их группы, оставались свободными. Артем плюхнулся на крайнее в ряду кресло, по соседству с Никитой, и огляделся. В целом актовый зал выглядел практически братом-близнецом зала из школы, где Титов учился раньше. До того, как узнал, что он Крылатый. Разве что занавес на сцене висел бежево-золотистого цвета, а не бордового.
Шум в зале начал стихать, потому что на сцену вышли двое – высокий седовласый старик, сухой, как палка, и такой же прямой, а также симпатичный улыбающийся мужчина лет сорока с намечающимся животиком. Он как раз и подошел к микрофону, а его спутник встал рядом, с важным и высокомерным видом опираясь на трость.
– Рад приветствовать участников нашей ежегодной олимпиады по культурологии в стенах гимназии! – мужчина выделил голосом слово «культурологии» и озорно подмигнул. По актовому залу прокатились смешки. – Меня зовут Глеб Александрович, и я один из организаторов нашего замечательного мероприятия. Не стесняйтесь обращаться ко мне в случае возникновения каких-то вопросов или проблем. Но прежде, чем мы перейдем к расписанию и основным правилам, хочу передать слово одному из старейшин Петербургского слета, Афанасию Петровичу, который в этом году курирует проведение соревнований.
Пожилой Полукрылый обреченно кивнул и подошел к микрофону. По его лицу было видно, что он не любитель выступать перед публикой.
– Спасибо, Глеб, – старейшина сипло откашлялся. – Я тоже хочу с большим удовольствием поприветствовать участников, и…
Старик говорил неразборчиво, вероятно, из-за того, что не подошел к микрофону на достаточно близкое расстояние. Артем перестал вслушиваться, тем более что тон говорившего совершенно не соответствовал его словам. Ни о каком удовольствии и речи не шло, Афанасий Петрович декламировал заученный текст, иногда подглядывая в бумажку, и на надменном его лице отражалось скорее раздражение от досадной необходимости присутствовать на открытии, чем радость.
– …так повелось, что мы называем себя Полукрылыми, отдавая дань уважения нашим крылатым ипостасям, – продолжал свое выступление Афанасий Петрович. – Названия эти – скорее дань традиции, как, например, и в случае с «психео» – ведь речь, конечно, не идет про души…
Выхватив из монолога эти случайные слова, Артем почему-то вспомнил, как мама рассказывала ему про психео. Он тогда только пытался разобраться в новом для него мире и по привычке мерил все мерками нормальных законов нормальной физики, которую так любил. В один из вечеров он спросил, что именно выпевания Полукрылых делают с энергией отрицательных эмоций, невидимой для обычных людей. И главное – зачем вообще тратить на это силы?
– Избавляться от психео – это обязанность всех Полукрылых, – убежденно ответила тогда мама. – Ведь, накопившись и плотно сцепившись друг с другом, концентрированные горе и злость тянут все светлое и радостное из людей, из природы, из всего мира вокруг. А что касается того, как… Мы точно не знаем, что происходит с нечистью потом. Кто-то из Крылатых считает, что выпевания дают возможность психео покинуть этот мир, очищают Землю.
– Я н-не понял, – насторожился Артем. – Что значит п-покинуть мир? Открывают п-портал, что ли?
– Возможно…
– Ва-а-ау! – его глаза загорелись. – А куда? В п-параллельную вселенную?
Мама засмеялась.
– Я же сказала, это только предположение. Одна из версий. Другие, например, полагают, что Песнь не переправляет энергию, а расщепляет.
– Это как?
– Будто рассеивает, разбирает на мелкие кусочки и уничтожает.
После того разговора Артем загорелся идеей и обрел цель. Ему казалось совершеннейшей глупостью, что их способности не изучены с точки зрения современной науки. Да-да, он понимал, что Крылатые не просто так столь тщательно оберегали информацию о себе подобных. На это было множество причин. Начиная от исторических свидетельств того, как испуганная толпа, крича про черное колдовство, расправлялась с непохожими и странными, а значит опасными личностями, и заканчивая всеми фантастическими фильмами о том, как правительство ставит на мутантах опыты и режет их на кусочки. Но Артем был уверен, что исследования возможностей Полукрылых можно организовать как-то скрытно, и намеревался в будущем этим и заняться.