Полукрылые. Черные песни забвения
Шрифт:
– Я передумала, – заявила она и зачерпнула зеленых пластинок. Чуть улыбнулась уголком губ, но затем снова вернула на лицо суровое выражение и отстранилась. Артем незаметно выдохнул, осознав, что неосознанно задерживал дыхание.
– Ну а… Как в-вообще дела? Скоро т-тебе в следующий раз н-нужно будет?.. – он повернулся, чтоб сидеть с девушкой лицом к лицу, и помахал рукой в районе головы. – Н-ну ты поняла, п-прическу типа обновлять.
– Как надо будет, так надо! – отрезала она и поджала губы. – Нормально дела. За мной Сергей скоро приедет,
– А что он т-тут делает, в Питере?
– Живет он тут, – Вихрева закатила глаза. – И я тоже отсюда. Я бы и сама домой прекрасно доехала, но Антон Сергеевич сказал, что он за меня отвечает и готов отпустить, только передав лично из рук в руки.
Эл недовольно засопела. Судя по всему, ситуация ее сильно раздражала.
– Наверняка еще и паспорт попросит его показать…
– А я и н-не знал, что ты из Санкт-П-петербурга, – растерялся Титов. – А з-зачем ты тогда п-перевелась в волгоградский лицей? Это же глушь, к-куда ворон костей н-не заносил. В П-питере же и своя школа для п-птенцов наверняка имеется…
– Так надо было, – непонятно ответила она и отвела глаза.
– А к-как же олимпиада? Завтра ведь т-теоретическая часть.
– Ну не все же такие заучки, как ты. Представь себе, некоторым на соревнования плевать! – усмехнулась девушка, явно получая удовольствие от созерцания его вытянувшегося лица. – Ну а если серьезно, то завтра с утра приеду сразу в гимназию. Соскучилась я по дому, по Сергею. Хочется хоть несколько вечеров в родных стенах провести. Отчим наверняка сделает свои фирменные отбивные в кляре… м-м-м, вкуснотища!
Эл мечтательно зажмурилась, а Артем, наоборот, почувствовал, как на душе скребут кошки. Ему было тоскливо слышать, с каким теплом Вихрева говорит про отчима, неродного ей в общем-то человека. Он завидовал, потому что сам не мог бы сказать такого про собственного отца.
Родители развелись, когда Артему было около трех лет. Он практически ничего не помнил из того времени, только что был большой скандал. Громкие крики, стук дверей, что-то упало и разбилось. Потом мама плакала, закрыв лицо руками, и что-то шептала, лихорадочно прижимая его к себе.
Спустя много лет накопившиеся друг к другу претензии никуда не делись и то и дело выливались в ссоры. Хотя теперь, казалось бы, чего им делить. Отец практически не принимал участия в жизни Артема, объявлялся лишь изредка. Дарил бесполезные безделушки на Новый год и день рождения, но Артем радовался и ждал каждого праздника с особенным чувством в сердце. Да, папа занят, не может проводить с ним много времени, но он помнит про него и любит.
А однажды Артем услышал, как накануне его дня рождения мама звонила отцу и напоминала, чтоб тот не забыл поздравить сына. В тот день его детская наивность и светлая вера в отцовскую любовь разбилась вдребезги.
Когда Милена Игоревна сообщила бывшему мужу, что переводит сына в лицей, тот закатил очередной скандал.
– Своими руками растила его как бабу, и вот, пожалуйста! Интернат! – орал отец на
– Я-то растила, а ты где был? – тихо, но твердо возразила мама.
– Подальше от тебя, стервы!
Когда отец ушел, громко хлопнув дверью напоследок, Артем вышел в коридор и со спины прижался к матери.
– К-какой с-смысл быть П-полукрылым и т-терпеть, к-когда на т-тебя орут?
Он перенервничал и теперь заикался сильнее, чем обычно.
– Он просто переживает за тебя, – устало произнесла Милена Игоревна. – Хочет, чтобы ты вырос достойным человеком. Он же не знает, как все на самом деле…
– Н-ну и что! – упрямо возразил мальчик. – Т-то, что он н-не знает, н-не означает, что ему м-можно т-так себя с т-тобой вести. И со м-мной.
– Наверное, ты прав, Тем.
– Х-хорошо, что вы развелись.
– Наверное, хорошо.
Когда Артем перевелся в лицей и познакомился с Антоном Сергеевичем, то иногда тайком мечтал, чтобы его мама и физик начали встречаться. А спустя какое-то время – и не тайком, а очень даже в лоб изводил Милену Игоревну намеками на достоинства любимого учителя. Но время шло, а они, похоже, не собирались друг в друга влюбляться. Так что Артем махнул на это рукой.
Задумавшись о своих проблемах, Титов не сразу сообразил, что они уже некоторое время сидят молча. В голове мелькнула мысль поделиться с Эл, но он почти сразу ее отбросил. Однокласснице совсем не обязательно знать про его отношения с отцом. Точнее, про их отсутствие. Достаточно того, что он уже успел разболтать ей про маму.
Вместо этого Артем произнес:
– Здо-дорово, что у тебя п-получится встретиться с отчимом. П-повезло, что олимпиада проходит в т-твоем родном г-городе.
– Да уж, – хихикнула Вихрева. – Просто небывалая удача! Так, а ты, говоришь, с соседом чего-то не поделил? Разве тебя не с Черниченко поселили? Он вроде ничего.
– Он-то н-нормальный, но к н-нам приперлись эти идиоты, М-макс с Камилем. И н-началось… – Артем скорчил недовольную мину и, изменив голос, попытался передразнить Редькина. – «П-прикольно. П-послали меня, а п-пошел он».
– Непохоже на Макса, – возразила Эл. – Точнее, похоже, конечно, но голос у него не такой писклявый, как ты изобразил. Так ты считаешь, все дело в том, что ты заикаешься?
– Н-ну, а в чем же еще? Т-точнее… Думаю, что н-началось все с этого. А п-потом уже все п-привыкли.
Вихрева хмыкнула.
– А почему Милена Игоревна тебе заикание не вылечит? Она же каладрий. Не могла же она для собственной кровиночки пожалеть сил на Лучезарную Песнь?
– К-конечно, нет, – Артему даже стало обидно за маму. – Она пробовала н-несколько раз, но н-ничего н-не вышло. Она считает, это из-за того, что к-каладрий только болезни тела врачует. А у меня п-проблема психосома-матического типа.