Полукрылые. Черные песни забвения
Шрифт:
– Здесь!
Артем постучал, но в ответ не раздалось ни звука. Тогда он повернул ручку и приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Напротив двери, изголовьем к окну, стояла кровать, и на ней действительно лежала Милена Игоревна.
– Мам? – негромко позвал Титов, но она никак не отреагировала. Глаза ее были закрыты, а грудь мерно вздымалась.
– Она что, спит? – Артем обернулся на одноклассницу, но та лишь пожала плечами.
Тогда он все-таки решил войти и толкнул дверь. Эл молча последовала за ним, но сразу отошла к окну и замерла
Вблизи мама выглядела гораздо лучше, чем когда они виделись в последний раз. Под глазами еще лежали тени, морщинки лучиками разбегались по прежде гладкой коже, да и светлые волосы так и остались посеребренными преждевременной сединой. Но теперь она не выглядела неожиданно постаревшей на пару десятков лет. Изможденной, бледной, осунувшейся – да. Но не такой старой развалиной, как Алена Петровна. Артем облегченно выдохнул. Он не знал, как быстро окрыление вытягивает жизненные силы из Полукрылых со слабыми способностями, но боялся самого худшего, хоть и старательно гнал от себя подобные мысли.
Судя по всему, продолжительный сон – лучшее, что сейчас может восстановить ее силы. Так что Артем невесомо погладил маму по руке, прикрытой покрывалом, и развернулся.
Эта палата отличалась от той, где он провел последние два дня. От двери она казалась небольшой и прямоугольной, но на самом деле напоминала по форме букву Г – справа за поворотом оказалось достаточно свободного места. Кроме того, там стояла еще одна кровать, вокруг которой расположилось несколько мониторов и другая медицинская аппаратура.
Артем кинул туда мимолетный взгляд и замер, поразившись знакомому зрелищу.
– Эл, смотри, тут еще кто-то есть, – прошептал он и подошел поближе, чтобы рассмотреть второго пациента. – Что?! А она-то что тут делает?!
Глава, в которой в дело вмешивается физика
Титов повернулся к выходу, но дойти до него не успел. Ручка плавно опустилась, и дверь раскрылась, пропуская Глеба Александровича.
– О, Артем, привет!
Воронин дружелюбно кивнул, а затем прикрыл дверь и тихо пропел несколько нот, от чего замок щелкнул, запирая всех внутри. Если раньше у Артема еще имелись какие-то сомнения по поводу того, что Глеб Александрович замешан в происходящем, то теперь их точно не осталось.
Титов оглянулся на Эллу и увидел, что она уставилась на вошедшего со странной смесью решимости и обреченности на лице. Но раздумывать о причинах столь причудливого сочетания эмоций было некогда, и Артем шагнул к кровати мамы, на всякий случай становясь между ней и Глебом Александровичем. Можно подумать, он смог бы что-то противопоставить Полукрылому. Хотя если учитывать элемент неожиданности…
– Что вы тут делаете?
– Я тоже рад тебя видеть, – Воронин иронично поднял бровь.
– Мы могли бы и на слете увидеться. Что вы… что вам вообще от нас нужно?
– От вас?
Глеб Александрович,
– Да, от нас! – Артем упрямо задрал подбородок. – От нас с Эллой, от мамы… и от Алены Петровны, – добавил он тише.
– А, вот ты о чем… догадался, значит. Сам, или подсказал кто? – Он не стал отпираться, но посмотрел почему-то при этом на Вихреву. – А нужно мне… Ну, скажем так, хочу проверить одну гипотезу… а для этого требуется поговорить наедине. Как ты себя чувствуешь, кстати? Слабость прошла?
Артем проигнорировал вопрос про его самочувствие, а вместо этого подошел к двери и демонстративно подергал за ручку. Как он и предполагал, было заперто.
– Поэтому вы и дверь заблокировали? Чтобы просто поговорить?
Голос его сорвался, и последние слова он практически выкрикнул. Воронин поморщился:
– Говори, пожалуйста, потише. Громкие звуки скорее всего разбудят милейшую Милену Игоревну, хоть ей и дали успокоительное. В твоих интересах ее не тревожить. Ей сейчас жизненно важно восстановить свои силы.
Артем оглянулся на мирно спящую маму и поджал губы.
– Как будто вас волнует ее состояние!
– Конечно, волнует. Что бы ты там не надумал в своей голове – я вовсе не хочу причинить необратимый ущерб: ни ей, ни кому-то еще. Скорее, наоборот! Понимаешь ли, какое тут дело… – Воронин приложил палец к губам и как будто бы задумался. – Нет, придется все-таки издалека объяснять.
Собираясь с мыслями, он неторопливо подошел к незнакомке, лежащей без сознания, и начал задумчиво проверять датчики, нажимать кнопки на приборах, автоматически вглядываясь в показания на мониторах.
Артем не торопил его.
«Пусть поговорит. Как главный злодей в конце фильма. А я еще и вопросы буду наводящие задавать, лишь бы время потянуть. Вдруг все же получится отвлечь его внимание и…»
По-прежнему не глядя на ребят, Глеб Александрович произнес:
– Я посвятил свою жизнь точным наукам, хотя сам – мифический Полукрылый, – на последних словах он скривился, словно у него внезапно разболелся зуб. – И я всегда считал, что мы упускаем большие возможности, отказываясь изучать те уникальные способности, которыми обладаем. К сожалению, из-за глупых предубеждений и пережитков прошлого старейшины Полукрылых не могут оценить важность серьезных исследований, по-прежнему боятся гонений.
Воронин снова замолчал, а затем фыркнул себе под нос, как подросток, и пробормотал, словно продолжая какой-то давнишний разговор:
– Двадцать первый век на дворе, давно прошли времена охоты на ведьм!
Пока Глеб Александрович не смотрел в его сторону, Артем повернулся к Вихревой и, округлив глаза, качнул головой в сторону Полукрылого, пытаясь намекнуть, что им придется объединить силы, чтобы получилось как-то воздействовать на предателя. Но Эл лишь недоуменно пожала плечами, по всей видимости не сообразив, что он имеет в виду.