Полуночные укусы. Сборник рассказов из серии "Морганвилльские вампиры"
Шрифт:
— Ты реально думаешь, что я ударю девушку?
— Ну, это же Моника.
— Нет. Я только оттолкнул её, и всё. Потом она…
— Подожди, — сказала Алиса и повернулась к нему лицом. Она была практически единственным человеком, которого когда-либо видел Шейн, чтобы мог так быстро это сделать. Это было странно. — Позволь я угадаю. Она сказала — ну — что ты гей?
Ха.
— Да.
— Ну, это ее стандартное оскорбление для тех, кто не пускает на нее слюни как полный извращенец. Она перешла на второй уровень?
— Ты расскажи мне.
— Она
Шейн моргнул.
— Нет.
— Вау. Держу пари, что она уже это делает. Ставлю на тех, кто задолжал ей, что они громят твою страницу. — Алиса исполнила идеальный поворот и пошла вперед. — Следующее, что она попытается сделать, это заставить ее старшего брата, чтобы он тебя арестовал или что-то еще.
Ричард Моррелл недавно устроился в Морганвилльское отделение полиции. Шейн не знал его хорошо, но любой Моррелл был хуже, чем можно ожидать. — Отлично, — сказал он. — Как раз то, что мне нужно, протокол.
— Крутой парень, — сказала Алиса, и послала ему блестящую, тонкую ухмылку. — Догоняй.
— Я крутой парень. Я не бегаю.
— Лузер! — Она показала ему язык и пошла, летящей походкой, ее длинные каштановые волосы развивались, как флаг позади нее. В Морганвилле было все еще жарко — и от жара исходящего от асфальта, казалось, что она проходит сквозь воду.
— Дерьмо, — он вздохнул и погнался за ней, чтобы держать её в поле зрения.
Сегодня был довольно обычный день — никого на улицах, двери и окна закрыты, даже в течение дня. И никто не скрывается, по крайней мере явно, чтобы схватить Алису с улицы. Шейн не так сильно беспокоился о извращенцах в Морганвилле — хотя он был уверен, что они существовали — в виде вампиров.
Потому что это был факт жизни. В Морганвилле жили вампиры. Он и Алиса носили кожаные браслеты, с эмблемой, которая определяла их, как несовершеннолетних под защитой вампира по имени Салливан. Он был не таким уж и плохим. Для вампиров, он делал дерьмовую работу по запугиванию людей, или брал их под защиту, или даже просто появлялся, когда он должен был. Может он был алкоголиком, как и отец Шейна. Кто знает?
Всё что знал Шейн, что он презирал вампиров, и когда ему исполниться восемнадцать, он не подпишет контракт ни с одним кровопийцей. Он собирался жить свободно, жить быстро и умереть молодым.
Кстати, об этом…
— Лисс! Притормози! — Потому что она убежала так далеко, что он едва мог её видеть. Она махнула, и забежала за угол.
Он был, может, в пятнадцати футах позади нее, когда что-то бросилось на него из глубины темного переулка, и потащило в тень. Шейн выпустил удивленный вопль и сразу же попытался встать на ноги, но что бы не тянуло его, оно было сильное, и быстрое, и он потерял равновесие.
Его ударили в бок, и он свернулся в клубок. "Лисс," подумал он, в отчаянии. "Продолжай бежать". Если она обернувшись, не увидит его, то может вернуться. Ей могут причинить боль.
Он не мог этого допустить.
Кто-то дернул его за голову, и он почувствовал острые ногти, впивающиеся
— Я забыла, на чем мы остановились? О, это Брэндон. Он мой Покровитель. — Она положила свободную руку на вампира, стоявшего рядом с ней, который крепко держал левую руку Шейна в железной хватке. Брэндон был мрачным и задумчивым, весь в черной коже и расслабленной позе, он выглядел так, будто его вовсе не волновало все дерьмо, происходящее между Шейном и Моникой, и вырвать Шейну руку из сустава, все равно что еще один день в офисе. — Он хочет, чтобы ты извинился.
Шейн стиснул зубы от волны боли в его плече, которое противилось тому, как его согнули.
— Мне очень жаль, что ты злобная шлюха, — сказал он. — Мне жаль, что не врезал тебе, когда у меня был шанс. Как тебе это?
Ногти Моники врезались достаточно глубоко в его голову, чтобы поцарапать, и она покачала головой из стороны в сторону, показывая, что он был ее марионеткой.
— Это не то, что мне нужно, ты ничтожество. Извиняйся. Сейчас. И умоляй меня.
— Умолять тебя? Ты в своем долбанном уме? Ой! — Ее ногти врезались сильнее. — Ты действительно думаешь, что мы найдем общий язык, ты чокнутая…
— Я не говорила, что ответила да, — сказала она. — Прекрасно. Если ты не собираешься извиняться, то ты просто станешь трагической поучительной историей для всех хамов. Брэндон?
Она сказала это со своего рода своевольной уверенностью, и она даже щелкнула пальцами, как будто могла управлять вампиром. Шейн, мог сказать ей — даже не зная о Брэндоне ничего, кроме того, что его следует избегать — что она только что сделала серьезную ошибку.
— Что? — тихо спросил Брэндон, и Шейн почувствовал, как боль в руке начала утихать. Брэндон отпустил его. — Ты что, зовешь собаку, избалованная девчонка? Потому что собаки кусаются.
Моника, которая была поглощена чувством ничтожной победы, внезапно вернулась в реальность, отпустила волосы Шейна, и отступила, выглядя очень, очень встревоженной. — Я не это имела в виду — я сожалею, Брэндон, я просто хотела…
— Я сказал, что сделаю тебе эту услугу, — сказал Брэндон, с акцентом на слове услуга. — Теперь я закончил. Ты должна подумать над тем, каким образом расплатишься со мной.
И он повернулся и ушел в тень, избегая солнечного света, направляясь бог знает куда.
Шейн поднялся на ноги. Он был высоким, и даже если он по-прежнему чувствовал неудобство в своем теле, он знал, что не был слабаком. И Моника — Моника не была крупной девочкой.
Он не угрожал ей. Его сердце бешено колотилось, у него появилась краснота в глазах, ему больше всего хотелось заставить ее заплатить за попытку запугивания, что плохо, но… он не мог. Он просто смотрел на нее враждебно в течение долгого времени, потом сказал:
— Оставь меня в покое, сука, — и он повернулся и пошел прочь, направляясь к солнечному свету.