Полуночные укусы. Сборник рассказов из серии "Морганвилльские вампиры"
Шрифт:
— А потом ты подрался с вампирами и пошел домой. Пьяный, истекающий кровью и с наличкой. В Морганвилле. — Лицо Майкла было спокойным и отрезвляющим. — Ты действительно ищешь смерти. Почему ты не позвонил? Я бы…
— Мне не нужна клыкастая нянька, — отрезал Шейн, хотя знал, что у Майкла своя чертова точка зрения. От пива стало жарко и плохо, но он все равно сделал еще глоток. — Разве ты не должен быть с Евой? Что ты здесь делаешь?
Майкл пожал плечами.
— Она пошла на работу, — ответил он. — Я заберу ее позже. Клэр в лаборатории Мирнина.
У Шейна все сжалось в желудке.
— Ты не думаешь, что он запал на нее?
— Мирнин? — Пальцы Майкла все еще были на струнах, и тот глянул на Шейна пораженными голубыми глазами. — Господи. Я думаю, она бы сказала. Может, не тебе или мне, но Еве точно.
— А Ева скажет тебе.
Майкл улыбнулся.
— Если она посчитает, что у Клэр проблемы, она скажет нам обоим.
Это заставило Шейна чувствовать себя лучше. Немного. Потому что если ваш потенциальный соперник — древний, иногда обходительный чувак, который одет в бархат и по-прежнему выглядит на двадцать с небольшим, ничего не может вас заставить чувствовать себя лучше.
Говоря об этом, Майкл был одет лучше, чем обычно, наверно потому, что он планировал впечатлить Еву. Голубые рубашка и джинсы. Бриллиантовая серьга в левом ухе.
— Брат, — сказал Шейн, отвлекаясь. — Вампиры могут делать себе пирсинг?
— Что?
— Твоя серьга.
— Не знаю. — Майкл щелкнул пальцем по мочке уха. — Я проколол в прошлом году. Когда еще старел.
— Никогда не замечал.
— А я думал, тебе интересно.
Шейн рассмеялся и продолжил думать.
— А что насчет тату? Они остаются на вампирах?
— Сомневаюсь. Наверное, мы излечимся. Я бы не стал пытаться, если она все равно не останется.
— Сосунок. Не каламбур.
Майкл поднял голову и улыбнулся, и все фигня исчезла. Весь горький гнев (он всегда был вкуса крови и фольги), все это осложнение, что его лучший друг пьет кровь, ради всего святого, что было и прошло, и это могло бы быть два года назад, или три, или больше. Они словно вернулись во время, когда им было по двенадцать, и они придумывали, как засунуть в туфли Алиссы лягушек и червей в ящик с нижним бельем.
Шейн почувствовал, как слезы жгут глаза, и отвернулся.
— Я скучал по тебе, — выпалил Шейн. Он чувствовал, что правильно было это сказать, а потом почувствовал себя глупо, потому что Майкл был на другом конце дивана, к тому же парни не говорят такую хрень другим парням. — Неважно.
Майкл внезапно заинтересовался своей гитарой.
— Угу, — сказал он тихо. — Я тоже по тебе скучал. Как мы до такого докатились?
— Ну, тебя превратили, мой отец взял с меня обещание убить тебя…
— Серьезно.
— А что, нет?
— Мы тусовались. Не думал, что ты меня прикрываешь.
— Я до сих пор тебя прикрываю.
— Правда?
Шейн молча и не моргая смотрел на него в течение нескольких секунд и сказал:
— Если ты этого не знаешь, то ты
— Тогда позволь для разнообразия ответить тебе тем же, — сказал Майкл и протянул кулак. Шейн ударил в ответ, ну или попытался; его координация была совсем плоха. — В следующий раз не броди в темноте, истекая кровью, словно с вывеской "Укусите меня".
— Отвали, — простонал Шейн. — Я в порядке.
— Да ладно. В таком порядке, что тридцать секунд назад рассказывал мне все свои глубокие, темные секреты и плакал, а не то тебя бы вывернуло.
— Да пошел ты, дружище.
Шейн закрыл глаза и откинул голову на спинку дивана. Комната закружилась, и сначала это было забавно, а потом не очень.
— Я беспокоюсь о тебе, — услышал он, как очень тихо сказал Майкл. — Я не шучу о желании умереть. Господи, Шейн, продолжая совершать вещи такого рода, в итоге ты закончишь в канаве. Или еще хуже.
— Может, это то, что я заслуживаю.
Он не мог поверить, что он только что сказал это вслух, но это правда. Может быть, это было то, что он заслужил. Он не был в состоянии защитить Алиссу. Он не был в состоянии спасти свою мать. Боль… Боль помогла, потому что это было как погашение долга. Никто этого не понимал. Они просто думали, что он сошел с ума.
Он ощутил на плече холодную руку и, посмотрев вверх, увидел, что Майкл стоял и смотрел на него со стольким — всем — в его глазах, что ему стало страшно. Никто не должен знать его так хорошо. Никто.
Но по крайней мере Майкл не стал затрагивать эту тему. Он просто сказал:
— Ладно. Давай поднимем тебя наверх прежде, чем тебя вырвет на мою гитару.
— Не говори Клэр, что я пришел домой пьяный, — попросил Шейн.
— Конечно, нет.
— Потому что я убью тебя.
— Если переживешь похмелье, — ответил Майкл, — посмотрим, кто победит.
Майкл был прав насчет похмелья. Это отстой. Шейн проснулся со скручивающимися кишками и вкусом старых потных носков во рту, перевернулся в постели и застонал. Он не блевал, но это было близко. Он полагал, что он все еще может. В его голове стучало, как барабанщик Metallica, и он хотел, чтобы просто все прошло.
Но не вариант. Он встал, надел пару дешевых солнцезащитных очков, футболку и джинсы, которые видели лучшие времена, и побрел вниз, чтобы налить себе высокий стакан воды. На конфорке стоял кофейник, так что он налил себе и чашку кофе и взял обе к кухонному столу. Он выпил воду и собирался приступить к кофе, когда в заднюю дверь раздался стук.
Ну, не столько стук, сколько удары. Что не очень приятно, когда в голове уже ритм садистского барабанщика.
Шейн застонал, встал и открыл дверь, не проверяя, кто это был, главным образом потому, что смерть была предпочтительнее головной боли, когда кто-то долбит в дверь.