Полуночный трубадур
Шрифт:
Но когда в бой ринулись металлические демоны, у Эрика проснулась слабая надежда, что у них, может быть, получится лучше? Нет! Битва оказалась непродолжительной. Металлические многорукие гиганты один за другим исчезали в вихре искр, едва соприкоснувшись с пылающими чудовищами. Все, что оставалось от этих машин — почерневший металлический остов, уже ни к чему больше не пригодный.
Вдруг Эрик увидел, что к нему приближается одно из чудовищ. Любовник Иоланы вовсе не был трусом, но тут он отступил.
Динь!
Отступая, он задел неосторожным движением свою цитру, которая уже давно лежала на полу, заброшенная сюда резкими движениями шара, раскачивающегося и крутившегося вокруг своей оси с самого начала схватки.
Но что это? Пораженный Эрик стоял и смотрел, как пылающий монстр, подобравшийся к нему уже совсем близко, вдруг с невероятной скоростью бросился прочь; его масса прямо на глазах сморщилась, стала расплываться, пока не исчезла совсем.
Кто его уничтожил? Каким образом?
Эрик лихорадочно искал ответ. Его взгляд упал на цитру, и он все понял. Быстро схватил инструмент и дернул за струны.
Динь! Следующий монстр начал извиваться, пока его не отбросило к потолку. Динь! Как будто подхваченный невидимой силой, монстр стал растворяться в воздухе и исчез.
Все еще не веря своим глазам, Эрик на мгновение замер.
В огромном помещении корабля его друзья продолжали сражение с пылающими существами, стреляя в них из каких-то невиданных трубок, похожих на духовое ружье. Из трубок вылетали ослепительно-белые огненные лучи, которые пронизывали пылающие тела, слегка деформировали их, но не более, и отброшенные назад чудовища снова бросались в атаку.
Вдруг трубадур с ужасом заметил, что Одд угрожает смертельная опасность. С помощью своей трубки она отбивалась от двух страшных противников, но ещё мгновение — и она окажется под ними, сгорит на месте у него на глазах. Он должен успеть. И вот Эрик уже бросается вперед, подняв свою цитру.
Динь! Динь! Динь! — звучала всепобеждающая нота, все время одна и та же. Он старался ударять по струнам точно в определенном месте, чтобы извлекать именно тот звук, который случайно или благодаря Провидению оказал такое воздействие на первого монстра, который бросился на него.
Пораженные чудовища откатились назад, по их “телам” прошла вибрация. Они стали расплываться, как туман под резким порывом ветра, разорвались в клочья и исчезли, растворившись в воздухе.
Теперь характер сражения изменился. Пиил и его спутники, дравшиеся с отвагой отчаяния, заметили появление на поле битвы этого землянина с цитрой в руках, звуки которой по непонятной причине производили такое опустошение в рядах иолов.
Опустив оружие, они молча наблюдали за ним. На губах Одд играла торжествующая улыбка. Даже Алоизиус вышел, наконец, из оцепенения и теперь наблюдал за действиями того, кто должен был стать его жертвой.
Подобно новому рыцарю небывалого крестового похода или сказочному герою, поражающему грозных драконов, Эрик двинулся вперед, словно его влекла какая-то волшебная сила, извлекая из своей цитры точные звуки.
Динь! Динь! Динь!
Он проделывал бреши в массе огненных чудовищ, которые громоздились вокруг, готовые броситься на него, окутать своими адскими телами. Он уничтожал это живое облако, нанося беспощадные удары. Один за другим монстры скручивались, теряли форму, растворялись в воздухе и исчезали, как то первое чудовище, которое напало на Эрика, и, таким образом, невольно вызвало первые звуки его цитры, роковые звуки, убивающие эту форму жизни, больше похожую на фантастический, кошмарный сон.
Трубадур, слегка ошеломленный таким началом своего приключения, понемногу приходил в себя, расхрабрился… А ведь он уже почти распрощался с жизнью, когда на него напали огненные люди. Выходит, их можно было победить просто звуком его цитры.
Но иолы, а это были именно иолы, еще не сдавались. Они прекрасно понимали превосходство своего могущества над обитателями Тераклы и явно не хотели сдавать позиции перед каким-то скоморохом с инструментом в руках, пусть даже этот инструмент и оказал такое неожиданное действие.
Несмотря на огромные потери, эти невиданные создания пытались снова собраться в плотную массу, чтобы перейти в наступление; Одд, Пиил и их спутники с беспокойством наблюдали за этой картиной.
Алоизиус тоже вовсю смотрел. Он с удивлением поймал себя на мысли, что желает удачи тому, кого хотел убить во имя счастья, милосердия и любви.
Эрик держался храбро и даже улыбался. С горящим взором он бросал вызов этой пылающей орде, и когда началась стремительная атака, он устоял, а струны его цитры пели, как живые.
Гордо выпрямившись, любовник Иоланы крепко держал свое необычное оружие, оказавшееся таким эффективным; он буквально разметал плотную массу этих дьявольских тварей. Крепко держась на ногах, юноша постоянно поворачивался, чтобы не пропустить нападения сзади, и при этом беспрестанно извлекал из цитры звуки, которые оказались смертоносными для противника, нанося ему такие страшные потери.
Теперь эти исчадия ада вспыхивали, превращались в маленькие красные облачка и исчезали подобно затухающим искрам.
Под дрожащей рукой Эрика нежно пела цитра. Казалось, она ожила и точно чувствовала все, что от нее требует музыкант. Как возлюбленная, как верная боевая подруга, она теперь составляла с ним одно целое. И они побеждали темные силы космоса.
Эрик пьянел от победы, понимая, что внес в эту победу огромный вклад. Он представлял себя настоящим паладином, таким, как. Мортимер и Кревкер, которые некогда отправлялись завоевывать святые земли. Но ведь это были захватнические войны, истинная причина которых скрывалась под религиозными побуждениями, а он бился за правое дело, он защищал своих друзей, выручивших его самого; кроме того, он защищал и свою собственную жизнь.