Полуночный трубадур
Шрифт:
— Его надо найти. А мои предки оставили мне в наследство его частичку.
Она протянула свою прекрасную руку цвета темной слоновой кости, и присутствующие с восхищением увидели кольцо неизвестного металла, вероятно, какого-то сплава. В нем блестел крохотный камень какого-то неуловимого оттенка… Таким же неуловимым бывало иногда выражение лица Давехат.
Камень был едва заметен, но, повернутый под определенным углом, излучал целый сноп огней.
— Вот он, фильтр. Вернее, его маленький кусочек. Он не может дать полную расшифровку посланий, но общую картину определить способен.
— Клянусь всеми демонами галактики, я ничего не могу понять из ваших объяснений! Хочется ясности!
— И мне тоже, — сказала Жолена.
Давехат подошла к магнитофону.
— Сейчас мы снова прослушаем запись, но пропустим ее через фильтр и увидим то, что он сможет выделить из спутанного волнового потока. Вот тогда вы наверняка поймете.
10
Лихорадочное оживление овладело прелестной Давехат.
Кокдор, Жолена и Люк предчувствовали, что наступил самый важный момент и скоро они узнают что-то исключительно важное. Впрочем, Кокдор уже догадался, но даже он, зеленоглазый завоеватель дальних миров, знаменитый медиум, казалось, был растерян перед лицом открытия, которое предстояло сделать его соотечественникам.
Даже Ракс дрожал от возбуждения, даже в его таинственной звериной душе, непроницаемой для человеческого понимания, трепетал вопрос, которого он страшился.
— Должна пояснить, — уточнила Давехат, которой, несмотря ни на что, необходимо было сдерживать эмоции и уступать место технике, — что с первого раза у нас может ничего не получиться. Придется идти на ощупь, прослушивать несколько раз.
— Мы будем терпеливы, — пообещал Кокдор.
Его голос стал вдруг бесцветным, лишенным того своеобразного тембра, который придавал ему колдовское звучание.
Прежде чем начать прослушивание, Давехат сочла необходимым сделать еще несколько пояснений:
— Призма фильтрует волны в момент их получения, но работает она так же, как транзисторная антенна, которую надо настроить, чтобы поймать чистую передачу. Из-за дифракции волны редко сохраняют постоянство частоты, поэтому настройка займет у нас некоторое время.
Жолена дрожала, испытывая непонятный страх перед неведомым и в то же время страстно желая постичь тайну. Люк Дельта сгорал от нетерпения, но делал все, чтобы казаться таким же невозмутимым, как его друг.
Давехат встала в центре салона, вытянув руку. Эта поза делала ее похожей на живую статую дивной красоты. Драгоценный камень на ее пальце сиял, несмотря на крошечный размер.
— Кавалер, включите, пожалуйста, магнитофон. Да, да, нужно всего лишь нажать на этот маленький рычажок.
…И вновь странные звуки наполнили каюту звездолета, сливаясь в фантастическую гармонию..
Трое землян сдерживали дыхание. А Давехат не стояла на месте. Она то делала шаг вперед, то поворачивалась, отступала, возвращаясь на то же место, наклонялась или, наоборот, поднимала руку, стараясь поймать главный пучок излучений. При каждой удаче земляне вскакивали со своих мест, думая, что все это им снится, но Ракс своей реакцией подтверждал реальность происходящего.
Можно ли было оставаться бесстрастным, когда мимолетные видения, а точнее, обрывки видений, возникали в салоне? Они были настолько ослепительными и краткими, что трудно было осознать то, что мелькало перед глазами. Это походило на быстро прокручиваемый фильм об иных мирах.
Сияющий луч пронзил реальность, приоткрыв завесу над неведомым.
Видения были очерчены лучами, расходившимися узким веером по мере удаления от источника — крошечного камня, украшавшего палец меркурианки и служившего волновым фильтром.
С каждым проблеском света присутствующие слышали (казалось, слышали) и видели (казалось, видели) живых людей в натуральную величину, но появлялись они лишь тогда, когда попадали в поле острого светящегося луча.
Была полная иллюзия того, что эти люди присутствовали на корабле, были реальными, живыми, осязаемыми, видимыми через отверстие в форме расширяющегося конуса, которое позволяло наблюдать за происходящим как бы из соседней комнаты.
Давехат изощрялась, как могла, но ей никак не удавалось стабилизировать пучок волн. Отчаявшись, она упала на диван и разрыдалась.
Земляне переглянулись. Мужчины были в растерянности. Ракс, который умел сочувствовать человеческим страданиям, печально засвистел. Жолена же, увидев горюющую сестру-женщину, тихо подошла к ней, обняла за плечи и принялась утешать обычными наивно-детскими, лишенными особого смысла словами, приносящими облегчение не своим значением, а особой интонацией.
Давехат подняла голову и легким жестом смахнула блестевшие на глазах слезы. Слегка улыбнувшись Жолене в знак благодарности, она встала, явно досадуя на то, что проявила слабость.
— Простите меня, друзья, — сказала она. — Я веду себя недостойно.
— Ну что вы, — тихо ответил кавалер. — Я думаю, вы просто очень хорошо понимаете, какие последствия может иметь расшифровка этих посланий. Кроме того, мне кажется, что у вас были колоссальные психические Затраты.
Она подняла на Кокдора свой огненный взор: такое понимание удивляло и трогало ее.
А для кавалера многое прояснилось. Мгновенная слабость и чисто женская реакция на неудачу раскрыли ее душу лучше, чем бесконечные и бесплодные сеансы психоанализа.
Давехат уже взяла себя в руки и вновь принялась настраивать фильтр на необходимую частоту. Тем временем запись закончилась, и попытка Давехат не удалась. Однако результат все же был. Впечатления оказались разными, но в высшей степени причудливыми.
— К ним почти можно было прикоснуться, — утверждала Жолена..
— В этот раз мы не просто слышали голоса и звуки, — подхватил Люк Дельта, — мы этих людей видели, да и звуки их голосов были вполне членораздельны. Слышали мы и шумы, которые сопровождали их действия.