Полунощная Чудь
Шрифт:
Это было двадцать лет назад. Перед тем, как облако повисло над Равенспуром. Потом он закричал, когда понял. Она умерла здесь, на вершине горы. Она не могла идти дальше, в мир смертных. Она пришла из Лорна, пожертвовала собой. Почему?
Он услышал негромкий вой и мгновенно открыл глаза. Белые формы, похожие на руки, спряденные из паутины, колебались над ним в темноте, готовые схватить его. Это была ловушка, искушение отчаянием; еще бы несколько мгновений, и он стал бы рабом голоса, но он победил его. Ледяные пальцы коснулись его кожи, но он опять почувствовал, как его вены наполнились огнем, он вытянул ладони, из них вырвалась волна пламени, через которую не могли прорваться никакие ледяные пальцы. Нужно было как можно
Но он не может сейчас идти за ним: он чувствует там, внизу, зло, и он сам стал бы таким же злом, если бы послушал голос еще немного. Он должен идти, и быстро, на север, чтобы помочь друзьям. Он закрутил руками вокруг себя, огненный круг стал еще больше, образовал что-то вроде вихря, в который он завернулся. Он услышал, как голос завыл, завыл как раненый дикий зверь.
Голова закружилась, потом темнота внезапно поднялась и, вместо гладкого камня, Уртред ощутил под ногами неровный, изрезанный камень, и увидел, что стоит на склоне горы под крепостью. Но теперь он был на северной стороне. Вниз вела неровная тропинка, выводящая на еще одну темную равнину. На какое-то мгновение ему показалось, что он еще спит и видит страшный сон, навеянный голосом Хозяина. Но тут он увидел, что луна пересекала небо, скоро восход. Прошло много часов. И то, что он слышал, было достаточно реально. Он должен побыстрее спуститься с горы и предупредить остальных. Он поглядел вниз, на равнину, но она была скрыта под слоем крутящихся облаков. Зато наверху все было спокойно, почти полная луна освещала зазубренные вершины и волнистые облака под ними.
Он начал торопливо спускаться, не обращая внимания на темноту и извилистую дорогу, чувствуя, что зло идет за ним по пятам, пытаясь вернуть его обратно.
Он поклялся себе, что вернется и найдет тело матери. Но сначала нужно добраться до Лорна и предостеречь их от того, что идет следом за ним.
ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА. Равенспур
Фаран шел за неуклюже шагавшим Весельчаком прямо в облака. Тяжелой поступью они поднимались по почти вертикальному склону. Черный снег лежал в выбоинах слева и справа от узкого кряжа, по которому они карабкались вверх, а ветер выл и жаловался, как умирающий от смертельной боли человек. Вообще они были странным зрелищем: чешуйчатое существо с прорезью вместо рта, которое тащило на себе свой панцирь, как рыбак тащит на спине лодку; Лорд-Вампир, Живой Мертвец, высокий и прямой, одетый в черную одежду, заляпанную грязью и разорванную в клочки, с одной рукой, бесполезно висевшей на боку, а за ними Голон, плотно закутанный в пурпурно-коричневые одежды Исса, из которых торчала его большая лысая голова. Оставшиеся люди шли сзади, подталкиваемые толпой колючих людей.
Никто не говорил ни слова, но Весельчак время от времени поворачивался к ним своим тяжелым телом, как если бы хотел убедиться, что они идут следом. Увидев, что все в порядке, он продолжал медленно двигаться вверх. Вскоре они уже были достаточно высоко. Черное Облако и ночь, вместе, скрывали окружающий ландшафт, пока, наконец, луна не прорвалась сквозь тучи и они увидели, далеко внизу, озеро, на поверхности которого постоянно лопались пузыри и которое кипело, как если бы внутри него горел черный огонь.
Не было никаких признаков других жителей этого пустынного места, хотя пару раз Фарану показалось, что он увидел темные фигуры, проскочившие мимо в неярком свете луны. Узкая дорога стала еще уже, они были на самом гребне горы. Справа и слева от себя, далеко внизу, он видел через туман острые, похожие на оскаленные зубы скалы.
Весельчак, не задержавшись ни на секунду, вошел в темный рот пещеры. Внутри ждали какие-то фигуры. Фаран никогда не видел существа, как бы изломанно и ужасно оно не было на вид, которое заставило бы его испугаться; но даже он содрогнулся, когда увидел то, что скрывала темнота. Вначале он увидел серое существо, как будто вырезанное из камня, с низким лбом: оно быстро шло на четырех конечностях, размером с ветки деревьев, похожее на обезьяну, все четыре сустава его были близки к земле, но глаза, глубоко сидевшие под каменным лбом, были совершенно человеческими. Весельчак провел их мимо, пока оно злобно пялилось на них.
Многоголосая болтовня обрушилась на них, совершенно непонятная речь на множестве языков: пернатые создания с головами птиц и телами обнаженных женщин, другие создания, чьи тела были сделаны из теней и чьи голоса были как завывание ветра, серолицые василиски, на которых Голон даже боялся смотреть, но чей взгляд спокойно вернул Фаран, неуязвимый для окаменяющего взора. Но даже он остановился и в ужасе шагнул назад, когда увидел еще одно создание: экзоскелет из человеческих костей, вместо лица череп, в глазницах которого находились живые глаза, по костям, как красные вьющие лозы, стелятся сухожилия. Справившись с собой Фаран поторопился пройти мимо, спрашивая себя, как настолько искалеченное существо вообще может жить.
На расстоянии полета стрелы пещера выводила к широким, сделанным из камня ступенькам. Они шли к ним, проходя через толпу адских созданий, живших в прихожей. Фаран, как мог, старался не обращать внимания на какофонию визгов, жалоб и проклятий, на калейдоскоп коричневых, серых и красных тел, а также на руки и когти, протянутые к нему, как если бы хотевшие вцепиться в его живот. Вместо этого он уставился в спину Весельчаку. Когда кто-нибудь из этих существ пытался подойти поближе, перед ним возникала пустота, в два ярда шириной, в которую никакие пальцы или когти не осмеливались сунуться, но вонь от их исковерканных тел наполняла наполняла все помещение и дышать было почти невозможно.
Наконец они дошли до каменной лестницы и вырвались из этого бедлама. На верхней площадке лестницы находились двойные двери, полностью сделанные из костей. Невидимые руки открыли их, и они вошли в замечательно тихий коридор. Двери немедленно закрылись, с жутким скрежетом. Коридор был вырезан в черном сланце и вдоль него шли металлические шесты, на каждый из которых был надет череп. Но как и везде в этом аду, частички жизни были и в них: когда Весельчак подошел к их шеренге, они все, как один, вскрикнули, что-то непонятно забормотали, потом внезапно выплюнули черную желчь. Капля этой желчи упала на плащ Фарана, зашипев как кислота. Он поторопился смахнуть ее перчаткой здоровой руки, чувствуя как черный холод сочится даже через толстую кожу рукавицы.
В конце коридора находились еще одни двойные двери. Они тоже, заворчав, сами открылись, и Весельчак неуклюже протиснулся в помещение, вырезанное, как кажется, из камня самой горы. По форме оно напоминало склеп с очень высоким сводом, несколько сотен футов в вышину, так что потолок терялся во мгле. Справа и слева были большие неровные дыры, из которых виднелись кипящие облака и пустой воздух. Ветер свистел справа налево, пересекая дорогу и бросая на них полосы черного облака. В бесполезных порывах ветра чувствовалась сдерживаемая энергия, как если бы где-то собралась вся ярость этого погруженного в мрак мира, а ветер принес сюда ее маленькую частичку.