Полунощная Чудь
Шрифт:
— Он устроился работать в Кузнице, которую оставил тот Бог; там он бьет по Наковальне, Сердцу Мира: магической поток течет из нее, сохраняя ворота Лорна закрытыми для их врагов, и еще нагревает воздух, заставляя луну стоять в неподвижном небе… Но сейчас Бронзовый Воин ослаб: скоро ворота, защищающие королевство, опять откроются, тогда мы обрушимся на них и уничтожим их всех до последнего. — Он умолк, и если можно сказать, что частички расплавленного воздуха могут что-то внимательно рассматривать, то как раз сейчас они глядели на Фарана.
— Да? — сквозь завывание ветра спросил Фаран.
— И, тем не менее, Лорн может выстоять. Фаран, ты рассказал мне правду, да, но ты забыл рассказать сердце этой истории. Ты пришел сюда не только за исчезнувшими артефактами. Живые: вот что привело тебя
Фаран кивнул. — Да, они мои враги, как и барон.
— Хорошо, тогда ты можешь пригодиться. Но вначале я должен рассказать тебе о Лорне. Проклятый Ре установил в этом месте купол, могущественную иллюзию, которая скрывает город. Он также установил там небо с полной луной в зените, которая всегда освещает город. Люди могут увидеть его раз в месяц, когда луна в этом мире становится такой же, как в Лорне. Когда они обе согласуются между собой, в полнолуние, открываются ворота и город становится виден. Только тогда, и на очень короткое время, человек может добраться до острова, на котором находится город.
— Нынешней луне не больше недели, — заметил Фаран.
— Точно: еще три недели до открытия ворот. Мои армии собираются, как они собирались раньше, каждые сто лет после того, как боги оставили землю. Все эти тысячелетия каждые сто лет мы атакуем Лорн. И каждый раз магия Богов уничтожает нас прямо на границах. И каждый раз требуется сто лет для того, чтобы Чудь опять собралась.
— Но, с течением времени, магия Ре стала слабеть. Ровно тысячу лет назад она вообще исчезла, и было похоже на то, что Лорн должен пасть. И тогда я призвал Черное Облако, которое что-то вроде защитного купола для нашего народа, то самое Черное Облако, которое ты видишь здесь, потому что, как я уже говорил тебе, наш народ не может идти под светом луны или солнца. Но, когда наши армии собрались, однажды утром я увидел металлический отблеск на Палисадах; горы задрожали, с них начали сходить лавины, которые белым полотном закрыли все горные склоны. Раздался рев, как будто тысяча львов заревели разом, и снег хлынул на Равнину Призраков, затопив ее вплоть до Сломанных Вязов. Вот тут-то мы и увидели рубиновые глаза, руки и ноги из адамантина, увидели его, Бронзового Воина. Он шел сквозь снег, который бурлил вокруг его ног, как пена от штормовых волн бьется о берег, его глаза горели как лава, а каменные кулаки были крепче железа. Арьергард мой армии бросился на него, но кого-то его взгляд превратил в камень, а остальных он раздробил на кусочки своими кулаками. Он прошел через Равенспур, уничтожая тех, кто пытался встать на его пути, и дошел до озера. И, так получилось, он оказался там именно тогда, когда луна была в зените, так что он вошел в королевство. А там уже была главная часть моей армии, готовая для последнего штурма Лорна. Они все умерли, и именно тогда, когда Лорн, наконец-то, можно было завоевать.
Хозяин остановился и повернул голову к бурлящему облаку. — Вскоре после этого магия Лорна опять стала такой же сильной, как и раньше, а с поверхности озера над лесом начал дуть горячий ветер. И даже тогда, когда над Равенспуром собиралось Черное Облако, ветер разрывал его в клочья, вместе с моим народом. Так было тысячу лет, но совсем недавно ветер стал слабеть, и теперь он слабеет с каждым днем.
— Но что вызвало такую перемену?
— Много правдивых
— Кто это такая?
— Та, кого боги называют Светоносицей.
— Таласса, — выдохнул Фаран. — Книга Червя говорила правду. Она пришла, пророчество исполнилось в этой далекой стране.
Хозяин какое-то время молчал. Быть может он читал мысли Фарана. — Мы с тобой хотим одного и того же, — наконец спокойно сказал он. — Твои враги идут по Барьеру Айкена в самое сердце горы. Ты, ты один, можешь остановить их. Мои армии еще не родились в Черном Пруду. Иди с Весельчаком и остальными, уничтожь их.
— Их магия сильна, — заметил Фаран.
— Да, сильна — но ничтожна, по сравнению с магией Народов Ночи. Через несколько дней мы сможем уничтожить их. Но сейчас только Весельчак и еще кое-кто могут выйти во внешний мир. Это все, что у нас есть, это и отчаяние, которое разъедает сердца людей, а также темнота, которую я пошлю в их сознание. Иди с Весельчаком. Я прошу тебя только об одном.
— И о чем?
— Пощади одного человека.
— Талассу?
— Ты что, для чего мне хотеть спасти нашего самого страшного врага? Нет. Уртред, Жрец Пламени. Вот его я хочу живым. Он мой и только мой.
— И для чего ты хочешь жизнь жреца Ре?
— Слишком много вопросов. Я покажу тебе кое-что: предупреждение, что может случиться, если ты потерпишь неудачу. Потом Весельчак поведет тебя в подземный мир, туда, где Барьер Айкена проходит под этими горами.
Под скороговорку пламени он встал и скользнул вперед, складки его плаща даже не пошевелились, несмотря ветер, ревевший через неровные дыры в горном склоне; этот странный плащ скрывал то, что у него было на месте ног. Он подошел к отверстию, выходившему на восток, и выглянул наружу, языки пламени обвились вокруг коричневого плаща, который, однако, и не думал гореть от их холодного огня. Он поднял одну из своих рук, и внезапно ветер перестал выть, облака уплыли, и перед потрясенным Фараном появилась огромная панорама.
Полукруг неровных вершин окружал дикую мешанину из черных каменистых склонов и ледяных ущелий, наполненных перемешавшимися между собой валунами, гравием, песком и глиной. В двух сотнях футах ниже находилось небольшое озеро, которое Фаран заметил во время подъема. Черная вода мерцала под светом луны.
— Черный Пруд, — прошептал Хозяин. — Вся Чудь рождается в воде. Сегодняшней ночью из другого мира выйдет первый из них. Он появляется каждой зимой: Великий Волк. — Хозяин сделал жест рукой, и в то же мгновение полосы тумана, висевшие на склонах горы, потянулись к черной воде пруда, кувыркаясь как призраки; вода, казалось, присасывала их к себе. Толстый белый слой тумана мгновенно покрыл всю поверхность озера. Под ним появилось синее свечение, которое начало медленно усиливаться, пока, как зародыш в утробе, не дернулось, коротким, судорожным движением, как если бы внезапно осознало само себя. Туман над водой начал бурлить, как если бы его тянуло в воду.
— Он дышит; он — дух все уничтожающей зимы, лед, который раскалывает камень, мороз, который отрывает пальцы от руки. Его вой — арктический ураган, а бежит он быстрее ветра. — Огромное тело начало медленно выбираться из воды. Массивная голова повернулась к отверстию в горе высоко над ним, красные глаза сверкнули, как темные рубины. Даже издали, при слабом свете, Фаран четко видел его огромный костяк, большой как храм, морду с белыми клыками, торчащими изо рта, синюю пещеру пасти, и мех, настолько белый, что казался сделанным изо льда. Огромные челюсти, с которых капала слюна, заполнили, казалось, всю горную долину.