Полунощная Чудь
Шрифт:
Во рту горгульи Фаран мрачно глядел на запечатанный вход. Единственный телохранитель-вампир и горстка Жнецов — вот и все, что осталось, а сам он едва не погиб от руки молодого Иллгилла. И он стал ругаться, вспомнив все ругательства, которые узнал за двести лет жизни; проклятия как желчь текли и текли из его рта. Потом он повернулся к Весельчаку. Тварь спокойно стояла; широкая щель на горле, как всегда, была открыта в насмешливой улыбке.
— Ну, человек, Светоносица сбежала из Равенспура — Хозяину это не понравится, — сказал Весельчак.
Фаран вплотную подошел к нему и угрожающе взглянул прямо в глаза. — Твои приятели, зараза, оказались
Весельчак только усмехнулся. — О, я достаточно материален. Кроме того, что ты собираешься делать? Напасть на меня? Здесь, в этих тоннелях? Да без меня ты никогда не найдешь дороги в них.
Фаран еще какое-то время глядел на него, потом неохотно кивнул. — Да, хорошо, мы хотим одного и того же. Мы пойдем за ними, и нападем тогда, когда они расслабятся.
— Тогда иди за мной, — сказал Весельчак. — Мастер спустил с поводка волка, он сейчас на равнине. Мы пойдем с народом из Колючего Леса. Наши враги не должны добраться до Лорна.
Фаран опять медленно кивнул. — Хорошо, — сказал он. — Во второй раз им от нас не убежать. — Но в глубине сердца он уже решил, что убьет проклятую тварь. Весельчак хочет Талассу мертвой, а ему самому она нужна живой. Ничего, рано или поздно он и Голон навсегда сотрут улыбку с этой противной рожи.
ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА. Равнина Волков
После шума боя на Талассу и ее товарищей опустилась зловещая тишина. Они быстро вышли из зала, в котором была битва, и пошли вперед по дороге, прямо через сердце горы. Дорога была отчетливо видна, и пока не было необходимости в помощи Аланды и посоха.
Только отходившие в стороны боковые туннели говорили им, что они действительно забираются все дальше и дальше в Сломанные Вязы. Из туннелей слышались странные, шуршащие звуки, а они все шли и шли по казавшейся бесконечной темноте главной дороги. Опять и опять из боковых коридоров вылетали клубы тумана. Туман колыхался над ними, то становясь чем-то материальным, то снова превращаясь в бесформенную массу, которую уносил прочь ледяной ветер, дувший вдоль дороги. Даже каменные стены, казалось, угрожающе нависали над ними. Тем не менее никакого признака более реального врага. Возможно Чудь — не более чем тени? Или посох собирателя пиявок уничтожил всякую опасность? Но если кто-нибудь из них и питал такую надежду, вслух никто этого не говорил. Все сердцем знали, что Чудь так просто не сдастся, а Фаран вообще не сдается никогда. Эйфория, которую они почувствовали после битвы, быстро испарилась.
Была глубокая полночь, когда они увидели впереди себя неровное отверстие в северном склоне горы. Они прошли под Равенспуром! Здесь они остановились, сомневающиеся, не осмеливаясь поверить, что они так близко от безопасного Леса Лорн.
— Как далеко до Лорна? — спросил Джайал у Аланды. Старуха, которая показала столько огня раньше, прислонилась к стене туннеля, совершенно изнеможенная. У нее не было силы даже ответить на вопрос Джайала.
Таласса повернулась и посмотрела на свою старую подругу. — Аланда, — сказала она, осторожно касаясь рукава плаща старой дамы. Аланда слегка пошевелилась и подняла голову. Ее голубые глаза помутнели, взгляд затуманился, лицо было мертвенно бледным, тем не менее она сумела едва заметно улыбнуться.
— Я слышала его, дитя, — сказала она, с трудом отрывая себя от стены. Она стояла, слегка покачиваясь. Потом глаза прояснились, взгляд сконцентрировался на посохе. — Недалеко. Перед нами еще одна равнина. Нам потребуется несколько часов, чтобы пересечь ее, а потом мы окажемся в лесу.
— Тебе
— Благодарю, — прошептала старуха.
Они пошли вперед. Теперь дорога шла по глубокому оврагу, на их головы сыпались крупные снежинки, дул сильный, пронизывающий ветер. Справа от них появилась каменная лестница, чьи ступеньки были покрыты льдом. Аланда указала на них, и все начали осторожно взбираться вверх; от тяжелого подъема болели ноги, а снег шел и шел, оседая на их плащах. Когда они добрались до верхушки лестницы, то оказались прямо в центре снежной бури. Из-за летящего снега мало что можно было разобрать впереди, но этот небольшой кусочек земли был совершенно плоский. Но сзади, они чувствовали это, горы накрыл настоящий ураган. Аланда указала посохом вперед. — Вот дорога, — сказала она, повышая голос. Ветер кричал и выл, как одержимый.
Гарадас начал отдавать приказы, все достали куски веревки и связались вместе, потом надели снегоступы. Но как только они сделали это, ветер внезапно прекратился, как бы отвечая на вой, который раздался позади них и который шел, как им показалось, из нижних отрогов Равенспура. Все остановились, перестав готовиться к выходу. — Фенрис, — прошептал Гарадас. — Быстрее. Скоро он будет здесь.
Староста махнул одному из своих людей, который отошел от остальных, занятых подготовкой снаряжения и вышел вперед. В руке он держал пропитанный смолой факел, чья рукоятка была сделана из белого дерева, похожего на ясень. Еще он принес медный держатель, на конце которого была выгравирована руна огня.
— Миледи, — сказал Гарадас, поворачиваясь к Талассе. — Я хранил это до самого последнего мгновения, но, хотя мы прошли через большие опасности, самая большая ждет нас сейчас. Идет Фенрис. Только магия Маризиана может помочь нам справиться с ним.
Таласса внимательно оглядела факел, потом перевела взгляд на Гарадаса. — Это то, что, уходя, оставил нам Маризиан, — ответил тот, — и с тех пор староста деревни хранит эту вещь.
— А что это такое? — спросила она.
— Легенды говорят, что когда Светоносица возьмет факел в руку, он испустит свет, на который не сможет смотреть ни один смертный человек, и тем более ни один зверь. Верниген будет наготове, если это станет необходимым, — объяснил Гарадас.
— Тогда оставайся поблизости, — сказала Таласса рыжеволосому горцу. Тот в ответ нервно улыбнулся.
Подошел Джайал, держа в руке конец веревки, которой она должна была привязать себя к линии. Таласса помогла Аланде и Имуни продеть веревку в их пояса, потом привязалась сама.
— Ты готова? — спросила она у старухи. Аланда кивнула, слишком слабая, чтобы говорить. Гарадас ждал в голове колонны. Он приказал своим людям зажечь все фонари. Но даже их свет едва пробивался сквозь ледяную мглу. Они дышали воздухом смешанным с туманом. Когда он увидел, что все готово, то повернулся и повел их по равнине вперед, высоко поднимая ноги в снегоступах.
Ветер вернулся и стал яростно дуть с севера, прямо им в лицо. Фонари замерцали, их свечи угрожали погаснуть каждую секунду. Позади они слышали волчий вой; стая, похоже, спускалась с горы, и приближалась.
Так они шли, сражаясь с ветром, около часа, время от времени останавливаясь, чтобы Аланда могла поговорить с посохом и определить, насколько далеко они от цели. И каждый раз оказывалось, что они продвинулись недалеко. Горцы напрягали глаза, отчаянно пытаясь увидеть темный край леса. Но, по меньшей мере, чем дальше они уходили от Равенспура, тем слабее становился ветер.