Полунощная Чудь

Джонсон Оливер

Имуни упрямо шла, не обращая внимания на холод, зажженный фитиль плавал в жире, трепеща и норовя угаснуть при каждом порыве ветра. Одна, завернутая в кокон слабого света, как если бы находилась в своей вселенной, окруженной темнотой другого мира, она по-настоящему удивилась, когда дошла до первой серой стены разрушенного города и увидела каменные террасы, вздымающиеся над ней. Она пошла по тропинке вверх, к большому утесу, через то место, в котором жили и умерли предки, чувствуя, как их духи клубятся в воздухе вокруг нее. Пустынные улицы, по которым когда-то ступали их ноги, пустынные площади, на которые когда-то смотрели окна их домов. Она почти слышала их голоса, смех, их крики… Внезапно Имуни достигла конца развалин.

Она поглядела

на большие ступени, вырезанные в склоне горы. Они поднимались к священной роще, из которой через шум ветра она услышала жалобный напев песни соловья. Птица все еще здесь. Она не опоздала. И в этот момент Имуни остановились. Конечно, она никогда не бывала здесь: никто из детей не входил в рощу и в пещеру за ней, даже в самых дерзких мечтах. Но другие девочки, которые побывали здесь раньше, чтобы сделать жертвоприношение, рассказали, что ждет ее выше.

Сразу за священной рощей находится пещера. Она была выдолблена в утесе давным давно, еще во времена Маризиана. Внутри, в дюжине ярдов от входа в нее, расположена комната статуй. Их четыре, расположенные на двух уровнях: первый немного выше уровня пола, второй над ним.

Три человеческие фигуры стояли на первом, нижнем уровне. Говорили, что лица фигур сильно пострадали от талой воды, капавшей с потолка пещеры, но, тем не менее, все еще можно было разобрать то, что жители деревни, следуя указаниям Маризиана, вырезали столетия назад.

Во-первых там была фигура, которую все девочки, бывшие в пещере до нее, боялись больше всего: в центре Трех стоял он, демон. Его лицо представляло из себя мешанину из шрамов и ожогов, носа, губ и ушей не было, а там, где должны были быть глаза, выдолбили две глубоких дыры. Руки он протянул вперед, и они были похожи на когти хищной птицы. Хотя это была только статуя из камня, она наполняла ужасом сердца ее предшественниц.

По обе стороны от демона стояли еще две фигуры. Справа стояла статуя старой леди, слегка сгорбленной и закутанной в толстый плащ, с резкими, орлиными чертами лица. Девочки говорили, что было что-то знакомое в ее лице. Хотя над ним хорошо поработала вода, лицо женщины казалось очень добрым и удивительным образом напоминало лица многих деревенских старух. Контраст между старой леди и жестоким демоном, стоявшим рядом с ней, был просто разительным. Безусловно женщина олицетворяла все добро на свете; но тогда демон со шрамами — зло?

Следующим был воин. Девочки, которые были в святилище до нее, рассказывали, закрывая улыбку руками, о прекрасном лице юноше, о силе его рук и ног, о его высоком, благородном лбе, и о том, как храбро он держит в руке обнаженный меч… В деревне не было никого, говорили они, кто мог бы сравниться с ним красотой, хотя он был только выветрившимся камнем. Все девочки, побывавшие в этом месте, молчаливо молились, чтобы их будущий муж был бы хоть чуть-чуть похож на этого воина.

И последняя фигура, на высоком постаменте. Она лежала на каменной полке. Девственница гор, Светоносица, объект поклонения и дух, стороживший деревню. Именно она каждый день пробуждалась при первых лучах света, когда они, пролетев над восточными равнинами, попадали в эту пещеру. И если можно сказать, что воин был идеалом мужской красоты, то Светоносица, безусловно, олицетворяла женскую грацию, говорили предшественницы Имуни. Глаза Светоносицы были закрыты, но тонкие черты лица обрамлялись пышными густыми волосами. Тело было задрапировано в тонкую одежду, слегка растрепанную. Прекрасное стройное тело, к тому же высокое, выше любого самого высокого мужчины в деревне. Сотни раз эту сцену в пещере описывали ей, и из-за постоянных повторений она стала какой-то близкой и знакомой, как старая подруга.

Но теперь она была на склоне горы, одна, в темноте, и сильный страх давно прогнал знакомые мысли и образы, которые могли бы поднять ей дух. Да она скорее вошла бы в Логово Харкена, чем в пасть пещеры, ждавшей ее наверху.

Колеблясь, она опять обернулась и посмотрела на Сияющую Равнину. Показалась ей, или действительно темнота еле заметно посерела, появился какой-то свет? Она поспешно поставила лампу на землю, скинула рюкзак, вытащила оттуда приношение и крепко зажала его в одной руке, а в другую опять взяла лампу. Ступеньки манили ее, но нужно еще было прочитать молитву. Да, но слова, слова, которым мать так мучительно обучала ее? Она поискала их, но была настолько испугана, что они не пришли: сильный страх вымыл их из памяти:

— Дух Света…., — что?

Она могла вспомнить только просьбу к стражам святилища не убивать ее. Но конечно так и будет, если она войдет без молитвы! Демон проснется, и она умрет в его когтях.

Она начала плакать, плечи вздрагивали от рыданий. Она обязана найти в себе силу духа, ведь с каждой секундой становилось все светлее и светлее. Имуни вытерла слезы и, взглянув на серое небо на востоке, решительно пошла через руины. Внезапно в полумраке появились очертания гор. Но слов по-прежнему не было. Она опять закрыла глаза, но сознание было пусто. Сколько драгоценных минут она простояла, не в состоянии пошевелиться от страха?

Когда Имуни опять оглянулась, то увидела, что все небо на востоке было в оранжево-красных пятнах, а с севера наплывали серые облака. Через тонкую материю мешочка, который она крепко сжимала в руке, Имуни почувствовала, что снег начал таять. Еще немного, и будет слишком поздно: солнце ударит в статую в пещере, а приношение для приветствия Солнценосицы на месте не будет.

Она войдет в пещеру без молитвы. Глубоко вздохнув, Имуни начала торопливо карабкаться вверх по ступенькам, и когда оказалась наверху, запыхалась настолько, что еле дышала. Перед ней находилась маленькая роща из четырех деревьев. Внезапно песня соловья резко изменилась, теперь это уже не был свободный поток трелей, которые она слышала раньше, но грубое и насмешливое карканье. Как? Ведь раньше его голос казался таким прекрасным? Но солнце все выше и выше: время стремительно убегает. Она побежала через тени деревьев.

И вот она перед входом в пещеру. Последний взгляд назад: золотой диск солнца поднимается над Сияющей Равниной, тени от гор бегут по плоским степям, неожиданно резкие тени от утесов и горных склонов. Имуни резко повернулась и вошла в темноту, один шаг, два, а потом она наступила на край пледа: лампа выпала из руки, а она сама покачнулась. Кувшин разбился, горящее масло лизнуло ей ноги, пока она пыталась не упасть. В языках пламени она увидела каменные полки у задней стены святилища.

Пусто. Нижняя ступенька была пуста: статуи демона, воина и старой леди исчезли. Быть может подруги врали ей? Неужели их никогда не было? На верхней полке что-то лежало — быть может статуя Светоносицы. Но когда она вытянула шею, чтобы лучше посмотреть, то в усиливающемся утреннем свете увидела, что грудь статуи медленно поднимается и опускается. Это был живой человек. Она сделала шаг назад. На пол за ней упала тень, она резко повернулась. Перед ней, освещенная лучами золотого диска солнца и светом разбитой лампы, стояла фигура, закрывавшая вход. Она не смогла разглядеть ее лица, зато отчетливо увидела висящие по бокам похожие на лапы руки с острыми когтями, которые, казалось, сейчас вцепятся ей в горло.

Демон пробудился…

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА. Огненный Переход

Тралл

Когда первые лучи солнца упали на болота, Уртред стоял на вершине пирамиды черепов. Над головой он держал Зуб Дракона. Солнце медленно поднималось над каменной громадой города, превращая его в резкий силуэт, горящий через туман, уцелевшие вампиры сгрудились на теневой стороне пирамиды, их тела вспыхивали, горели, превращались в кучки пепла… Опять Ре победил своего брата Исса в темном лабиринте ночи. Бог опять принес свет в мир людей.