Полунощная Чудь
Шрифт:
На следующий день, когда шторм ослаб, им пришлось выкапываться из земли: это был последний шторм, как если бы прекрасная земля под ними протянула свои руки вверх, к запрещенным вершинам, и заставила ветер утихомириться. Небо стало лазурно-голубым, и в первый раз за две недели они увидели хищных птиц, паривших в потоках теплого воздуха высоко над ними. Никто из выживших не взглянул назад, на черные громады из снега, льда и камня, которые забрали почти весь отряд. Вместо этого они вошли в горловину между двух выветренных утесов. Спуск был достаточно крутой, но они медленно шли вниз, шаг за шагом, по берегу быстрого потока с черной водой,
Вот так десять пришли в Лорн; они принесли с собой несколько свидетельств своей прошлой славы: у Зара была с собой куртка с гербом семейства Суркут, которую он обматывал вокруг своего замерзшего тела как плащ; у Спарроухоука был флаг, разорванный ветром на полосы, и который, тем не менее, все еще развевался на конце копья Эндила, том самом, которое он сломал о бронзовые латы одного из Жнецов Скорби в битве месяц назад. И другие захватили с собой маленькие вещицы, напоминавшие им о прошлой жизни, семье и друзьях. И все гордо несли оружие, так же гордо, как они несли его утром в Тралле, в то самое утро, которое, казалось, было вечность тому назад.
Сам Иллгилл держал в руке Жезл, завернутый в закопченные остатки штандарта, штандарта Легиона Огня. Свет обжег его руку, рана загноилась, но потом тепло Жезла выжгло весь гной. Его лицо было покрыто волдырями и шелушилось, так как было слишком близко к сияющему свету, днем и ночью.
А потом челюсти гор с удивительной легкостью разжали свою ледяную хватку. Угрюмые потоки стали веселыми ручейками, искрящимися под солнечными лучами, появились первые ели, стали попадаться лазурно-голубые горные озера, наполненные настолько чистой водой, что каждый, даже самый маленький камень под поверхностью воды был виден совершенно отчетливо, как в зеркале. Странным образом воздух казался теплее, чем по ту сторону гор, хотя прошел уже месяц и должна была начаться зима. Стали попадаться участки каменистой почвы, на которых не было снега. Десятеро начали оживать, отходить душой. Позабыв о смерти они шутили, утоляли жажду чистейшей водой и радовались теплым лучам солнца.
И когда они утолили жажду, Иллгилл поднял свою искалеченную руку, призывая к молчанию. Ниже себя они могли видеть землю, похожую на одеяло из разноцветных лоскутков: древние поля и стены, сложенные из грубых камней, прорезанные ниточками белых ручейков. Но стены были простыми линиями на верхушках холмов, и казались давно заброшенными. Вероятно достаточно цивилизованные люди жили здесь, когда-то. Но он знал из книг и пророчеств, что сейчас здесь живут величайшие враги человечества: Полунощная Чудь. Разве следы вымершей цивилизации не были достаточно веским доказательством того, что силы зла изгнали человечество из северного мира? За серовато-коричневой равниной внизу он мог видеть еще одну горную гряду, оскалившуюся снежными пиками. Сломанные Вязы: дом Полунощной Чуди.
Тем не менее, пока он глядел на мрачные горы, раздумывая и колеблясь, с севера прилетел теплый ветер. Быть может это знак, что за зачарованной страной находится что-то лучшее?
Иллгил положил Жезл на камень и повернулся к остальным. Его обгорелое лицо шелушилось. Губы обветрились, было больно двигать языком, но, в конце концов, он заставил себя открыть рот и сказать, — Под нами лежит наше будущее — позади смерть и пыль. Сколько из наших братьев умерли с тех пор, как мы вошли в горы? — Он поднял глаза к вершинам, невинно поднимавшимся
— Куда мы пойдем? — спросил Горвен.
Иллгилл показал на север. — Когда я раскопал могилу Маризиана, я увидел его магическое устройство для поиска, Сферу. Оно показало мне весь мир, мир, давно потерянный нашими отцами. За следующий горной грядой находится лес, Лес Лорн. Там находится второй приз, второй артефакт, который Маризиан когда-то принес с севера: Талос, Бронзовый Воин. — Он опять поднял Жезл и благоговейно протянул его к солнцу, держа обеими руками, как подношение. — При помощи Жезла мы найдем его.
— Кто такой этот Бронзовый Воин? — спросил Горвен.
Улыбка исказила запекшиеся губы барона. — Он был воином Ре: гигант, закованный в бронзовые доспехи от макушки до пят, тридцать локтей в высоту; из его глаз вылетал огонь, который испепелял врагов, пытавшихся сражаться с ним.
— И он подчинится тебе?
Барон покачал головой. — Не мне: Книга Света говорит, что он подчинится только тогда, когда его позовет Светоносец.
— Но разве ты не несешь свет, свет Жезла? Разве ты не Светоносец?
Барон опять слегка улыбнулся, его замерзшая борода хруснула, когда лед, сковавший ее, раскололся. — Нет, не я, но тот, кто придет позже.
— Но из Книги Света мы знаем, что Маризиан принес с севера три могущественных предмета, — вмешался Зар. — Какой третий?
По лицу барона прошла тень. — Третий? Это меч Зуб Дракона. Сейчас он находится на Юге.
Все повернули головы назад, к мрачным горам, возвышавшимся сзади.
— Но, милорд, как же мы добудем его? — спросил Зар.
Барон посмотрел на Зара отсутствующим взглядом, как если бы даже не услышал его, а потом тряхнул головой, стряхивая с себя воспоминания. — Хорошой вопрос на который трудно ответить. Когда я увидел, что битва проиграна, я понял, что пришло время для отчаянных решений. Хотите знать, что случилось с Джайалем? — Никто не сказал ни слова, потому что все думали, что сын барона погиб в бою. Но в глазах барона появился неожиданный блеск. — Я послал его на Юг на поиски меча.
— В одиночку? — удивился Зар. — Перед Палисадами нас было больше ста — а теперь нас только десять. Разве у него есть хоть один шанс пересечь горы?
Были времена, когда барон задушил бы человека, задавшего такой вопрос, на середине фразы, но горы уровняли их всех, так что он выслушал Зара до конца. — Огонь и Провидение приведут его сюда, — терпеливо сказал он. — Верьте мне — ведь Джайал мой сын.
— Да будет так, — согласился Зар, а другие пробормотали что-то вроде одобрения, которое, однако, немедленно унес порыв теплого ветра с севера.
Не произнеся ни единого слова Иллгилл пошел вниз по склону на север, держа Жезл перед собой, окунув лицо в голубовато-белое свечение. Его люди пошли за ним, хотя страх перед ужасным теплом, сжигавшим его лицо и руки, а также страх перед сумасшедшим светом в его глазах, заставлял их держаться от него подальше.