Полуостров Надежды. Трилогия
Шрифт:
Хозяйка «Великой рыбы» нетерпеливо притопнула:
– Эй! Заснул? Я понимаю, что красиво, но вблизи она еще лучше. Пошли!
Нанас безропотно двинулся за Надей. Духов надо слушаться, не стоит их сердить. «Интересно, – подумал он, – а как называется дух женского рода? Душа? Нет, это совсем другое. Душица? Это трава такая, вроде бы. Тогда как? Может, духиня? Надо будет как-нибудь аккуратно выспросить. Легохонько, между делом. Авось, не рассердится».
Вблизи лодка и впрямь оказалась еще красивей. Правда, «солнце» светило в другую сторону, и разглядеть все подробно не получилось. Да и Надя не дала ему на это времени – поскакала
Там, наверху, восторгов и удивлений у него не убавилось. Первым делом его взгляд упал на «плавник». Вблизи он оказался большим и широким, словно гигантская голова. Сходство с ней усиливали «глаза» – четыре окна из «твердого воздуха». «Лоб» украшали странные шипы, напоминающие о синеглазах. Только это «чудовище» вызывало в нем не ужас, а восхищение. Оно было очень и очень красивым! А посередине «плавника» на белом, слегка вытянутом квадрате были нарисованы две скрещенные синие линии.
Нанас невольно засмотрелся на все это, чем опять вывел из себя Надю:
– Так мы и до завтра с тобой до душа не дойдем. Загрызут тебя микробы! А я задохнусь!
Нанас вздрогнул и поспешил к девушке. Не надо никому его грызть, погрызли уже сегодня, и не раз, сколько же можно!
Бросив взгляд туда, откуда они пришли, он увидел, что «Рыбу» с сушей больше ничто не соединяет. Заметив в его глазах тревогу, Надя буркнула:
– Не бойся, не для того, чтобы ты не сбежал. Трап я всегда убираю – эти зубастые плавать не умеют.
Сказав это, она согнулась и исчезла внутри «плавника». Подойдя ближе, Нанас увидел в его боку небольшое квадратное отверстие со скругленными углами и, нагнувшись, шагнул в него тоже. Слева от себя он сразу увидел какие-то столбы. Отпрянул и заметил, что вокруг полным-полно всевозможных стволов, шестов, веревок… По большей части все это сверкало металлическим блеском и вызывало невольную оторопь.
Надя опять наклонилась и исчезла в какой-то круглой дыре. Нанас поспешил следом и очутился в неярко освещенном круглом пространстве, вдоль стен которого в несколько рядов тянулось множество коротких широких досок. Девушка не стала там задерживаться и нырнула в очередную дыру – на сей раз в полу. Вниз из нее шли металлические перекладины, по которым она ловко и быстро спустилась. У Нанаса это вышло куда медленней, но все-таки и он вскоре стоял ногами на твердом полу. Твердом и… зеленом, словно трава. А вокруг… Вокруг опять было столько всего красивого, блестящего и непонятного, что непривычный к роскоши саам лишь разинул рот.
– Не зевай! – позвала его откуда-то «духиня».
Среди многообразия чудес Нанас не сразу обнаружил ее, наполовину скрывшуюся в еще одной дыре. В дыре оказался длинный, слабо освещенный проход. Нанас разглядел лишь множество дверей со скругленными углами по обеим его сторонам. А Надя спускалась уже в следующую, новую дыру. «Да будет ли когда дно у этой лодки?» – мысленно ахнул Нанас.
Будто услышав его, на следующем уровне девушка остановилась. Подождав, пока он спустится и подойдет, она прошла к одной из дверей, открыла ее, достала откуда-то большой черный мешок, сделанный из чего-то блестящего, и сказала:
– Давай, раздевайся и пихай все сюда, я пойду сожгу, пока ты моешься, и принесу чистую одежду.
Нанас замялся. Хоть он и зарекся спорить с «духиней», но все же она была женщиной… то есть, выглядела женщиной, и…
Надя поняла его смущение:
– Ладно тебе! Не стану я на тебя смотреть. Да и все равно из- под грязи ничего видно не будет.
Нанас вздохнул и принялся раздеваться. Вообще-то, кроме разодранных штанов, ему было жалко свою одежду. Особенно пимы – легкие, удобные, теплые. И он осторожно спросил:
– А жечь обязательно? Можно хотя бы пимы оставить?
– Обязательно. Ты пойми, дурень, на них же, помимо твоей грязи, еще и радиоактивная! Они будут тебя медленно убивать.
– Ну, медленно же, не быстро…
– Не дуркуй!
– Да я и не… А пояс? Тоже сжигать?
– Тоже.
– Но у меня там оберег, кремень с кресалом и ножны!
– Оберег – это что такое?
– Камень священный… – Нанас удивился было, что «духиня» не знает этого, но решил, что она его просто проверяет. – Он, между прочим, от радиации защищает.
– Ладно, камень оставь. И это… крестило свое.
– Кресало, – поправил он и взмолился, – И ножны с ножом – тоже! Мне их небесный дух подарил.
– Хорошо, и нож с ножнами. Все?
– Ага.
– Ну, лезь тогда в душ, – открыла перед ним еще одну дверь Надя. – Вода, конечно, не горячая, но не застынешь. И экономней пользуйся, закрывай кран, пока намыливаешься.
– Закрывать что? – переспросил Нанас. – Намыливаться – это как?..
– О господи! – вскинула руки «духиня». – Откуда этот дикарь на мою голову свалился?..
Показывая ему, как открывать и закрывать воду, а также объясняя жестами, что такое «намыливаться», Надя, похоже, не только не смотрела не него, но даже не дышала.
«Неужели от меня и впрямь так сильно воняет?» – подумал Нанас и понюхал руку. Та пахла, как обычно, а скорее, и вовсе ничем не пахла.
– Сама ты дуркуешь… – тихо буркнул он и встал под бегущий из маленького металлического сита жиденький поток воды.
Потом взял серый квадратный «камень», которым Надя учила «намыливаться», но тот выскользнул у него из руки, и Нанасу потребовалось немало времени, чтобы поднять и удержать его. «Словно живой», – неприязненно подумал он о «камне» и хотел было схитрить и не «намыливаться». Но, вспомнив, как совсем недавно обещал себе во всем слушаться «духиню», устыдился и сделал все, что требовалось. Правда, когда он «намылил» голову, глаза вдруг так защипало, что он едва не полез на стену, но быстро догадался промыть их водой. А так, по большому счету, душ ему даже понравился. Во всяком случае, принимать умерших не пришлось. Просто помылся, а заодно и рассмотрел свои раны. Все его несчастное тело было покрыто синяками и ссадинами, а над правым коленом отчетливо виднелся полукруг красных точек – следы от зубов «гусеницы», ладно хоть неглубокие. В общем, жить было можно. Тем более, и напился он наконец вволю.
Выйдя из душа, он сразу наткнулся на дожидавшуюся его Надю. Девушка резко отвернулась и протянула из-за спины больший белый лист… кожи?.. ткани?.. Да, все-таки ткани, слишком уж он был мягким.
– Держи полотенце, – сказала «духиня». – Надеюсь, вытираться ты умеешь?
Вообще-то, Нанас никогда прежде не вытирался чем-то специально для этого предназначенным, в лучшем случае – вытирал мокрые руки о штаны или торку. Но признаваться в этом было стыдно, да и назначение вещи он понял, так что просто взял молча «полотенце» и стал тереть голову, грудь, спину.