Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву
Шрифт:
И вдруг после декабря 1991 г. и октября 1993 г. всю советскую историю, включая горбачевскую эпоху, и в российской, и в западной печати, — вопреки исторической правде — стали представлять как «семь десятилетий сурового и безжалостного полицейского государства». (См.: Обзор «После распада». Журнал «Мир перемен». 2006. № 4. С. 17.) Так, возвеличивая Ельцина, его вклад в разрушение и СССР, и уничтожение Парламентарной республики, сотрудник центра Гувера при Стэнфордском университете М. Макфолл пишет (в «The Washington Post»), что кончину самого «жестокого режима, который являлся величайшей угрозой для западной цивилизации, можно назвать «предотвращенный Армагеддонк (Там же. С. 22.)
Американские аналитики в своей основной массе, поддерживая такой «усеченный», весьма ограниченный подход к этим двум событиям, видимо, исходят из той посылки, что он позволяет им очень просто объяснить сложнейшие процессы, связанные с двумя величайшими трагедиями (1991 и 1993 гг.), и оправдать позиции правящих кругов западных держав, поддержавших действия Ельцина в обоих событиях. Реформы же Горбачева, которые реально ликвидировали всесилие коммунистической партии и дали возможность нам, Российскому парламенту, выдвинуть Ельцина своим лидером, защитить его в 1990–1991 гг., не дать свергнуть союзным властям и т. д. — все это стали называть «химерами». Крайняя ограниченность такого подхода была видна даже при самом простом анализе — выходило, что Ельцин, как древнеегипетский фараон, сам себя породи;! — вне демократических норм, порядков и процедур, которые быстро вводились в тот период в СССР, и вне Российского парламента, всенародно избранного на самом пике развития демократического процесса в СССР в 1990 г.
И соответственно, они стали утверждать, что Советский Союз умер от «отсутствия альтернатив, невозможности его реформирования». Однако не все аналитики, даже в западных странах, согласны с такой крайне обедненной трактовкой этого грандиозного события. Так, высказывается вполне обоснованное суждение: «Даже в свете последовавших в 90-е годы человеческих трагедий большинство специалистов не задавалось вопросом о том, не мог ли реформированный Советский Союз стать самой лучшей надеждой для посткоммунистического будущего России. Большая часть обозревателей не задавалась также вопросом о том, не могло ли сохранение Советского Союза быть более полезным для международных дел. Напротив, они пришли к выводу, что все советское необходимо уничтожить, «разрушив до основания всю систему политических и экономических отношений». Такое твердое мнение, безусловно, является сегодня единственным политически корректным в американской (да и в европейской) политике, средствах массовой информации и научных кругах (См.: Обзор «После распада». Журнал «Мир перемен». 2006. № 4. С. 18.)
При этом они оправдывают действия Ельцина как инициатора развала СССР, так и могильщика российской парламентской демократии.
Например, С. Сестанович, один из видных деятелей при президентстве Клинтона, а ныне — сотрудник Колумбийского университета, пишет, что к лету 1991 г. Ельцин был единственным советским политиком, имевшим достаточную поддержку в народе, чтобы решиться на какие-то действия. Это — в корне неверное мнение о политиках СССР и России того периода. Выдающейся поддержкой народа в тот период пользовался прежде всего Верховный Совет России, всенародно избранный в ходе самой демократической избирательной кампании за всю историю страны. В составе Верховного Совета было множество популярных политиков, а сам он являлся генератором идей, на базе которых чаще всего выступал его председатель — тогда им был (до 12 июня) Ельцин. Без мощной поддержки Верховного Совета Ельцин не продержался бы в тогдашних условиях ни одного дня.
Такая переоценка роли Ельцина и недооценка Российского парламента, всенародно избранного, вводит в заблуждение Сестановича, уводит его аналитические конструкции в сторону от реальной российской действительности. В частности, Сестанович утверждает, что Ельцин стал демократически избранным президентом России в силу того, что никто другой не был в состоянии взяться за решение сразу трех кризисов, сломивших его предшественника, — этнических противоречий, экономического хаоса и прогнившей политической системы («The Washington Post»). Это — откровенное сочинительство, покоящееся либо на незнании реальных фактов, либо на стремлении «подвести базу» под неразумные действия Ельцина.
Первое ложное утверждение. По поводу решения Ельциным этнических противоречий — он, Ельцин, лично стимулировал их взрывной рост и расширение, в частности, бросив лозунг российским автономиям — «глотайте столько суверенитета, сколько проглотите». Россия не распалась не потому, что Ельцин развязал и вел две кровопролитные войны в Чечне, а потому, что Верховный Совет сумел в конце марта 1992 г. заключить со всеми регионами и ее республиками Федеративный договор, в котором были достаточно четко распределены полномочия между Центром и провинциями. И тем самым были в основном преодолены сильнейшие противоречия между Федеральным центром и его провинциями.
Второе ложное утверждение. Действия Ельцина, в частности его произвольные «указы» в сфере экономики, абсолютно иррациональная экономическая политика его «первого реформаторского правительства» — это все привело страну к немыслимому хаосу. И только эффективная деятельность законодателя не позволила в 1992 г. полностью блокировать производственно-экономической процесс в масштабах страны.
Третье ложное утверждение. Реформирование прогнившей экономической системы, что также приписывается Сестановичем в заслугу Ельцину. И здесь автор показывает свое полное незнание ситуации. Немедленно после формирования в мае — июне 1990 г. Верховный Совет России приступил к коренной политической реформе. Он принял законы и поправки к Конституции, утверждающие принцип разделения властей, в том числе о президенте, местном самоуправлении, правительстве, судебной системе, Армии, МВД и спецслужбах, образовал Конституционный суд, принял законодательство по приватизации экономики, созданию новой банковской системы и т. д.
Таким образом, все три «кризиса», которые Ельцин якобы стремился «решить», согласно Сестановичу, были на самом деле порождены самим Ельциным, его иррациональной «указной» деятельностью. Главная «проблема Сестановича» как аналитика и других состоит в том, что они пытаются оправдать незаконные действия Ельцина, ссылаясь на то, что якобы «иного, законного» пути «их решения» не было, и искажая реальный демократический потенциал нового демократического и реформаторского Российского парламента.
Возможно, приведенный подход американских аналитиков в определенной мере объясняется и тем, что они находятся в плену огромной исторической литературы, посвященной периоду падения царской империи в феврале — октябре 1917 г., когда говорить о роли «закона» и деятельности парламента не приходилось, а История, как это блистательно показал Джон Рид, определялось волей и решительностью «вождей» революции. Аналитики почему-то очень быстро «забыли», что в отличие от обстановки всеобщего хаоса в результате 4-летней Первой мировой войны, в которой пребывала Российская империя накануне Февральской революции 1917 г., Горбачев получил от предыдущих Генеральных секретарей в «наследство» могучую мировую державу, проблемы которой он, Горбачев, — и он был в этом совершенно прав — мог и должен был решать строго в соответствии с законом. И если закон был негодным — его следовало изменить, а не подталкивать «Ельциных» к нарушению закона.
Горбачев до основания расшатал мощное и устойчивое здание СССР. Его экономические реформы приобрели хаотический, неуправляемый характер, страна вернулась к давно забытым очередям и дефицитам — даже на хлеб, масло, спички и пр. Это вызывало сильнейшее раздражение во всех стратах советского общества, ожидавшего улучшения своего материального положения, в то время как оно столкнулось с начавшимся процессом отката от достигнутого его уровня в начале 80-х гг.
Политика демократизации (перестройка и гласность) привела в движение мощные сепаратистские силы в системе самой партократии союзных и автономных республик при нарастающем «рыхлении» государственной власти. Именно они подтолкнули к массовым выступлениям против Государства части населения в Узбекистане (насилия против курдов), в Грузии (Тбилисские события апреля 1989 г.). И самое главное — республиканская партократия Армении и Нагорного Карабаха в определяющей мере породила армянско-азербайджанскую войну. Безнаказанность лиц, стоящих за этими преступными событиями, придала мощный толчок развитию освободительных процессов в Прибалтике, уверенность политических элит в достижении своих целей на фоне стремительно слабеющего Союзного государства во главе с Горбачевым.