Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву
Шрифт:
— Имейте в виду, — предупредил я Михаила Сергеевича, — многие наши депутаты будут обвинять вас в том, что своим попустительством вы допустили эту трагедию, в том числе в области кадровой политики. Поэтому хотелось бы, что бы вы, Михаил Сергеевич, очень серьезно отнеслись к этой встрече с нашими депутатами — ведь они, прежде всего, мобилизовали москвичей на оборону от ГКЧП, создали Сопротивление и обеспечили поражение заговорщиков. Ваши депутаты, то есть Верховный Совет СССР, вас не защитили, и все они, в том числе «великие демократы попрятались или уехали за границу, выжидали, «кто — кого». Так что наши парламентарии — это серьезные люди, они обозлены, раздражены.
— Ну, Руслан, ты многого хочешь от меня. Так сразу большой доклад я не сделаю. Конечно, я выступлю, расскажу и объясню причины этого ГКЧП, и все их предательство, и многое другое, но серьезный анализ — это в следующий раз, надо все обдумать, — ответил Горбачев.
— Михаил Сергеевич! — обратился Ельцин. — У нас ситуация была тяжелее, не было даже секунды свободного времени, когда 21-го утром, все еще в окружении войск ГКЧП, открылась сессия Верховного Совета. Руслан Имранович сделал очень хороший доклад. А у вас ведь было время — и в Форосе, и когда летели на самолете, и вчерашняя ночь. И сегодняшний день. Разговор будет серьезный — Председатель Верховного Совета прав, вам следовало бы хорошо подготовиться…
Горбачев ответил, что, в общем-то, он готов, объяснит ситуацию. — «Не беспокойтесь за меня, я найду что сказать…» Чувствовалось, что он надломлен основательно.
И вот, ровно в 15 часов, мы трое — я, Горбачев и Ельцин (Ельцин сам определил порядок нашего «шествия» в президиум парламента) — входим в большой зал заседаний Верховного Совета России… Огромный зал, битком набитый нашими депутатами; здесь же — множество журналистов, депутаты Союзного парламента и Моссовета, провинциальные лидеры и местные депутаты; аплодисменты, приветственные возгласы… Я открываю заседание, приглашаю в президиум Силаева и Руцкого и тут же даю слово Ельцину — при этом прошу его вести заседание — чувствую, что ему этого очень хочется — событие, несомненно, имеет историческое значение.
Ельцин поздравил всех с победой, сообщил, что он уже второй день работает вместе с Горбачевым, решая в первую очередь кадровые вопросы, и затем предоставил слово Горбачеву.
Горбачев свое выступление начал с того, что отдал должное позиции руководства Российской Федерации, выделил выдающуюся роль Президента России в этих событиях — Бориса Николаевича Ельцина, Верховного Совета, депутатов России. Он сообщил, что заговорщики от него требовали в ультимативной форме передать обязанности президента Янаеву, а самому подать в отставку. При этом начальник его канцелярии Болдин сообщил ему, что Президент России и его соратники якобы уже арестованы, рассчитывать не на кого; они, по его словам, пытались морально сломить и заставить уйти в отставку его, Горбачева.
Горбачев попытался сделать анализ причин переворота и его провала — «авантюристов ни народ, ни армия не поддержали». Так, он сразу сообщил, что «всю ночь работал», договорился о встрече с главами девяти республик, о назначении новых руководителей Министерства обороны и КГБ — соответственно Евгения Шапошникова и Вадима Бакатина, а также о переводе воинских подразделений из структур КГБ в систему Министерства обороны. Сообщил о своем теплом «взаимодействии с Ельциным в решении некоторых важных вопросов»…
Зал буквально взорвался негодованием, когда Горбачев стал говорить о якобы «хорошей» позиции некоторых членов правительства, «неоднозначности ситуации», необходимости «ревизии» в рядах руководства КПСС и т. д. Зал глухо гудел, был явно недоволен тем, о чем говорил президент.
После 40-минутного и довольно сумбурного выступления Горбачева недовольство депутатов стало настолько очевидным, что он поторопился завершить свое выступление. Тут же у микрофонов выстроилась очередь парламентариев, посыпались вопросы. Привожу выдержки некоторых вопросов и ответов на них, по стенограмме этого заседания (в отредактированном виде).
Вопрос. Михаил Сергеевич, вы в курсе того, кто из членов Правительства СССР поддержал ГКЧП, а кто выступил против? Вы почему-то ничего не сказали об этом. Почему?
Горбачев. Борис Николаевич… передал мне стенограмму заседания Кабинета министров СССР, но я ее еще не читал.
Ельцин. А вы, Михаил Сергеевич, зачитайте, — вот стенограмма.
Ельцин передал несколько страниц текста с записями Горбачеву. Горбачев взял эти листки бумаги.
Горбачев. Да, вы мне напомнили — Примаков мне говорил, что заявил свою негативную позицию по отношению к ГКЧП. Воронцов Николай Николаевич… — И опять начал говорить о чем-то другом.
Ельцин. Михаил Сергеевич, зачитайте этот документ.
Это стенографическая запись заседания Кабинета министров 19 августа в 18 часов. Это час, когда должен был начаться первый штурм Дома Советов.
Горбачев. Я сейчас это сделаю. Я закончу свою мысль и зачитаю. Я тоже не читал этот текст.
Но Горбачев снова перешел к объяснению, почему он отстранил министра иностранных дел СССР Александра Бессмертных, какие задачи стоят перед новым Кабинетом министров и т. д., а с места все время депутатские возгласы: «Вы все-таки зачитайте документ».
Горбачев. Я зачитаю, зачитаю. Вот и уже вопросы есть, и я сразу зачитаю…
И снова увлекается, словно не замечая приходящую в негодование аудиторию, продолжает излагать свои мысли, несозвучные с теми, которые доминируют в парламентской среде в эти минуты.
Первое… Таким образом, необходимо прежде всего продолжение курса на преобразование и организация соответствующей структуры власти, способной взять на себя ответственность и продолжать начатое дело, — это самая главная гарантия предотвращения попыток переворота.
Второе. Мы должны идти — и быстрее, к Союзному договору… Мы на правильном пути… Создается единая следственная бригада из следователей СССР и РСФСР, и она будет вести расследование. (Шум в зале, выкрики.)…Они будут докладывать об этом, а мы будем информировать и вас, и Верховный Совет страны, как идет этот процесс. (Шум в зале, выкрики.)… Вы не усложняйте мою задачу, у меня ситуация и так непростая. Не усложняйте… Я думаю, демонстрируя такой подход, мы должны показать и зрелость, и свои достижения, которые мы имеем… Виновные должны понести самую строжайшую ответственность. При этом надо избегать «охоты на ведьм». Я думаю, вы с этим согласитесь. (Шум в зале, выкрики, откровенные протесты,)…Если вы не будете слушать… (Шум в зале.) Ну, я думаю, вы же понимаете… Для меня, например, некоторые вопросы ясны, абсолютно ясны. (Шум в зале, выкрики.) Тихо, тихо. Не торопитесь… Верховный Совет СССР соберется 26 августа. Верховный Совет СССР — это такие же депутаты, как и вы. (Шум в зале, выкрики, недовольство парламентариев.) Товарищи просили сказать, что все республики, как и в эти тревожные дни, заняв твердую позицию и поддержав Россию, когда… (Негодование аудитории, выкрики.)