Полусвет
Шрифт:
— По соглашению от пятнадцатого декабря две тысячи двадцатого года, подданными царя являются все люди, нелюди и существа, что в пищу свою употребляли, употребляют или способны употреблять кровь человеческого или околочеловеческого происхождения, — отчеканил толстячок, а я нахмурилась, — по показаниям свидетеля, в ночь свержения Самсона, вы пили кровь Всемилостивого Государя, не испытывая при этом отторжения, отвращения или признаков несварения желудка.
— Эй, ирод, ты чегой-то к Кузнечику пристал, ась? — бодрый голос баб Клавы заставил меня вздрогнуть.
Вампир медленно обернулся, обводя бабулю взглядом, а я задышала,
— Баб Клав, все хорошо, иди, — как можно спокойнее проговорила я, а старушка прищурилась, — я разберусь. Так что случилось? — отвлекая вампира от соседки, быстро спросила я.
— Вы подтверждаете факт того, что питались кровью Государя? — игнорируя мой вопрос, снова отвратительно улыбнулся вампир.
— Да вашу мать, да, подтверждаю, — устало выдавила я, прислонившись к стене.
— Хорошо, Сима Андреевна. Тогда прошу вас проехать со мной.
— Чего? — усмехнулась я, а вампир протянул мне в руки повестку.
— Именем Всемилостивого Государя вы задержаны по подозрению в убийстве трех подданных царства вампиров. Вы имеете право хранить молчание, Сима Андреевна, но я настоятельно советую вам этим правом не пользоваться, — оскалился толстячок, срывая маску дружелюбия, — все же вы не вампир, а методы допроса у нас разрешены гораздо более интересные, чем у людей.
Глава 2
Сидя в маленьком помещение, где раньше в нашей деревне располагалось отделение полиции, я немигающим взглядом смотрела на часы. Бредовее ситуации и представить себе нельзя. В моем военном прошлом я прекрасно знала все о законах людей и вампиров, а сейчас чувствовала себя просто беспомощной. Два года я не погружалась в изменения мира по ту сторону дневного света, поэтому понятия не имела, какие действия их представителей правопорядка законны, а какие нет. Я точно знала, что Вагнер ужесточил порядки, но не понимала, на сколько.
По крайней мере Леопольду хватило ума где-то быстро вытащить мою справку о недееспособности и заявиться в качестве моего представителя. Оказывается, на этой стороне тоже так может быть. “Люди, нелюди и существа, что в пищу свою употребляли, употребляют или способны употреблять кровь человеческого или околочеловеческого происхождения” видимо тоже могут поехать крышей.
Хотя глядя на то, как багровел немертвый, в это легко было поверить.
— Доктор Никольский, — проскрипел теряющий терпение толстяк, откидываясь на спинку железного стула, — я повторяю вам, что ваше присутствие здесь не оправдано. Ваши диагнозы не могут применяться к нелюдям, при всем уважении. Поэтому я не могу начинать допрос в вашем присутствии.
— Тогда выставите меня, — хмыкнул Леопольд, опираясь на покрытый ржавчиной стол, — в чем дело? Я всего лишь человек, так отправьте меня подальше.
— Доктор Никольский, — сморщится толстяк, а Леопольд пододвинул к себе пустой лист бумаги, — я не могу применять силу к вам, но вы нарушаете законность и конфиденциальность дела царства вампиров.
— Но вы в этом не уверены, — складывая лист пополам, Леопольд подмигнул мне, а толстяк еле слышно застонал, толкая ногой ножку стола, — иначе меня давно здесь бы не было. Поэтому давайте начнем сначала. Я — лечащий врач Симы Андреевны уже пять лет. Так как у нее нет никаких родственников, то вся ответственность за ваши действия, что, несомненно, скажутся на тяжести течения переносимого ею заболевания, лежит на мне. Поэтому, так как известных специалистов в области психотерапии и психиатрии с вашей стороны просто не существует, я требую начинать допрос сейчас. Симе Андреевне необходим покой и время приема препаратов уже совсем скоро.
— Просто расскажите подробнее, в чем меня подозревают, и я спокойно отвечу на любые ваши вопросы, — поглаживая ржавое пятно на столешнице, в очередной раз произнесла я, — так как я уверена, что все это большое недоразумение. А доктор Никольский вас не съест.
Толстяк устало растер виски, обреченно глядя на дверь. Все его торжество испарилось без следа. Остались только раздражение и плохо скрываемая злость. Я уже не особо понимала, благодарить мне Леопольда или злиться на то, что он вмешался. Почему-то кажется, что будь я тут одна уже давно все прояснилось.
С другой стороны — я ничего понятия не имела о разрешенных “методах” допроса. А учитывая, что моими руками был благополучно уничтожен далеко не один десяток представителей их царства, последнее, чего хотелось — это оставаться с толстяком наедине.
— В конце концов вы имеете право на защиту, — толстяк поднялся со стула, победоносно улыбаясь, — у вас есть свой адвокат? Естественно, который подчиняется нашим законам? — Леопольд зажмурился, а от напряжения на его щеках заиграли желваки, — Я так и думал, что нет. Ну что же, дождемся тогда вашего представителя, положенного государством, там и начнем.
— Физическое и психическое здоровье Симы Андреевны — сквозь зубы прорычал Леопольд, а толстяк засмеялся, не скрывая своего торжества.
— Доктор Никольский, я уже говорил, — толстяк прервал Леопольда, поправля манжету помятой рубашки, — Ваши диагнозы здесь ничего не значат, так как не в вашей компетенции оценивать физическое и психическое здоровье подданного нашего царства. К моему, несомненно, огромному сожалению. Если у вас есть свои дела — я вас не задерживаю.
— Тогда мы можем начинать, — голос, способный резать металл, заставил тут же меня напрячься, до боли сжимая кулаки под столом, — я подойду в качестве правозащитника Симы Андреевны?
Детка.
От скрипа собственных зубов у меня свело челюсть. Куда делся весь воздух в комнате? Рука рванула к шее, раздирая узкий воротник водолазки. Нечем дышать. Позыв зажмуриться и забиться в угол комнаты я подавила с трудом, чуть ли не заставляя себя не отводить взгляда с толстяка. Все в порядке, Сима. Глубокий вдох. Задержать дыхание, медленный выдох. Я в безопасности. Никто не причинит мне вреда. Я в безопасности.
Здесь нет никакого Самсона, а они ничего мне не сделают.
Я должен был успеть.
От напряжения ноготь на указательном пальце хрустнул, заставляя меня зашипеть от боли. Короткая яркая вспышка на секунду подавила страх, помогая вдохнуть.
— Сима, — шепот Леопольда коснулся слуха, а его теплая рука успокаивающе сжала мое плечо, — сосредоточься, — я судорожно закивала, вцепившись в стул под собой, — тише, я рядом, ты в безопасности. Подумай о месте покоя.
Моя психологическая тюрьма. Вот как про себя я называла это место. Но все равно послушно представила перед собой покрытую снегом лесную поляну. Морозный воздух, что пощипывал щеки, и запах насыщенной ели. Хруст снега под моими ногами.