Полутьма
Шрифт:
Вытянув из кармана скинутой на пол куртки старенький и трижды разбитый айфон 5С, я перевожу его на беззвучный режим. Пальцы быстро перебирают контакты. Сколько же здесь всякого мусора. Надо удалить все, да руки не доходят. Тем более, что некоторой части списка уже просто нет. Или мертвы, или в армии «не живых». Вспомнив загорелую полоску на спине Сергея, я задумчиво смотрю на дверь. Все же так рисковать нельзя.
Даже если он не вампир, никто не исключает, что его ухо не прижато к двери так, что не видно тени. А значит, нужно написать кому-то, причем так, чтобы здесь не появилась сразу армия. Для начала во всем стоит убедиться самой, но вот информация не помешала бы. Задумчиво постучав отрезанным под корень
Кинув быстрый взгляд на дверь, уверенно набиваю «я беременна, ждем в гости с пузожителем» и, прикрепив универсальное фото в зеркале — с гладким, но голым животом, сделанное года три с половиной назад, отправляю сообщение. Дашка сообразит. У нее есть мой адрес, а фразу «я беременна» мы кричали, когда появлялась какая-то безумная идея. Нервно пережевывая губу, смотрю, как за первой галочкой появляется вторая. Наконец «в сети». Пальцы вздрагивают на эмалированной поверхности ванны.
«Ура! Везу твои любимые вкусняшки! Заскочу на неделе».
На неделе. Значит, раньше, чем завтра с утра, не сможет. Медленно выдыхаю, сообразив, что все это время лежала не дыша. Направляю дежурные чмоки и смайлики, забив беседу какими-то глупостями типа — цвета пинеток и прочего. Осталось только продержаться до утра. Дашка не подведет.
— Schatz, хватит обниматься с пушкой, вымойся уже по-человечески и иди сюда, — кричит Сергей, а я замечаю, откуда доносится голос.
Он был ближе ко входу, чем в прошлый раз.
Акустику старого здания я выучила наизусть. А он нет. Так что преимущество по крайней мере в информации сейчас было у меня.
Глаза впиваются в чат, а ладони вдруг холодеют. Ну почему я такая непробиваемая дура? Я снова смотрю на фото, и хочется перестать дышать. Открываю и увеличиваю. С губ срывается отчаянный стон, а сердце пускает ледяные волны по крови, заставляя ту застыть в венах.
Тут нет шрама. В профиль отчетливо видно целую, неповрежденную еще тогда спину. Ровную.
— Сука, — шиплю я сквозь зубы, натирая пальцами виски, — твою мать.
Намочив голову, быстро намыливаю и тут же смываю, не позволяя себе раскисать долго. Разум старательно убеждает, что не будут они вглядываться в каждую букву. Фото есть, повод есть, до этого общались. В конце концов что, разве не могла я просто удачно встать? Они точно продолжают следить, в этом уверена, но не так настойчиво, как раньше. В конце концов я просто сломанная игрушка вампира. Даже мне понадобилось меньше времени, чтобы это понять.
Глава 3
Натянув свой неизменный махровый халат, с удовольствием вдыхаю аромат выстиранной ткани. Кажется, он тоже меня успокаивает. Словно погружаешься в детство, когда мама после купания отправляет тебя спать. Выстиранные и выглаженные простыни — залог того, что я хотя бы смогу закрыть глаза. Конечно, с напором воды у нас в доме бывают проблемы, но это не останавливает меня запускать стиральную машинку чуть ли не каждый день.
Может, я тоже мизофоб? Звучит поприятнее, чем алкоголик. Усмехнувшись, поднимаю ПМ и, немного подумав, опускаю его в карман халата. Пальцы неохотно расстаются с предметом устойчивой психики, поэтому нервно подрагивают, сжимая кончик пояса. Взглянув на себя в зеркало, растягиваю улыбку, чувствуя, как от старания сводит скулы. Я же красивая? Пальцы тянутся к лицу, подушечками разглаживая складку между бровей. Шоколадного цвета глаза в обрамлении черных коротких, но густых ресниц от искусственного освещения кажутся холоднее, чем обычно. Мокрые волосы совсем потемнели, рассыпавшись по плечам, но я точно помню, что они такие же. Струящиеся и темные. Веснушки от уха до уха широкой полосой, словно шоколадная крошка рассыпана по щекам.
Мое основное оружие. Вампиры любят таких, тонких, хрупких и беззащитных. С наивной улыбкой и мечтательным взглядом. Только с последним у меня определенно проблемы. Усмехнувшись, наблюдаю, как правая бровь, что изогнута сильнее левой, скептически изгибается. Вместо сломанной куклы вампира я снова вижу себя. Заледеневший взгляд, резкие черты лица и решительность.
Должны же когда-то эти метаморфозы закончиться? Слишком болезненный процесс рождения новой меня. Хорошо, что хотя бы больше не пытаюсь нырнуть обратно.
Вздыхаю и выхожу из ванной, заставляя себя насколько возможно держать спину прямо. Стараюсь идти медленно, чтобы не раскачиваться из стороны в сторону при каждом шаге. Правда — «кузнечик». Милое прозвище понравилось с первых дней и тут же приросло намертво. Окрестила им, конечно, баб Клава. И почему я удивляюсь, что репутация пьяницы от меня не отлипает? Видимо, обидела ее чем-то, надо хоть понять, чем.
Человек, чье прозвище явно было если не «оргазм на ножках», то «Тестостерон» с большой «Т» и протяжным «о-о-о» на выдохе, откинувшись на спинку стула, расслабленно сидел с закрытыми глазами. Широкая грудь мерно вздымалась под футболкой, а длинная шея выгнулась, из-за чего кадык проступал сильнее сквозь загорелую кожу. Сергей не спал. Пальцы крепко сжимали чашку, круговыми движениями полируя надпись «это вам не тру-ля-ля с 23-м февраля». Моя же кружка стояла на столе, а от ее поверхности не шел пар. Так уж вышло, что некоторые привычки друг друга мы выучили. Например, то, что чай я пью разбавленный. Ненавижу кипяток.
Территория, где действует негласный пакт о ненападении.
Но это я делала впервые. Медленно опустившись на стул и глядя на то, как дрожат ресницы Сергея, наблюдающего сквозь них за моими движениями, я сжала пальцы на чашке. От напряжения казалось, что она сейчас разлетится в руках. Мозг кричал, в панике подбирая самые интересные слова в мой адрес, когда, облизнув губы, поднесла керамический край к лицу. Кадык на шее мужчины, что выпирал почти сразу под нарочно небрежной щетиной, дернулся. Мужчина открыл глаза и нахмурился, сведя густые брови.
Да, детка, я собираюсь это сделать.
Потому что мне кое-что нужно вытащить из тебя.
— Будем считать это новым шагом в наших отношениях, — усмехнулась я, делая глоток.
— Как хочешь, но я из твоих рук все равно ничего не возьму, — уткнувшись в свою чашку, констатировал Сергей.
Но я уже знаю, что возьмет. Только сначала мне нужно не это. Голубые, словно небо в самый ясный день, глаза внимательно наблюдают, как я, сделав еще три жадных глотка, ставлю чашку на стол. Бровь удивленно приподнимается, когда Сергей замечает, что чая в кружке осталась половина. Даже мимические морщины ему к лицу.
Мозг грозится свернуться трубочкой и уползти в алкогольные пучины прошлого, прикрывшись одеялом из слез. Воздуха мало, а перед глазами бегут цветные пятна. Отвратительный мерзкий страх, что теперь охватывает каждый раз. Но, кажется, я справляюсь с так и не накрывшим приступом. Потому что до сих пор сижу, положив ногу на ногу, и молча разглядываю оранжевый рисунок знака зодиака — лев — на своей кружке.
— Я знаю правила, — наконец говорю я, закусывая губу и чувствуя, как сердце стремится поставить новый рекорд по частоте ударов в минуту, — но военные, Сергей. Эти парни не заинтересуются каким-то мелким мошенником. Они в принципе не лезут в дела полиции. Я просто сравниваю наше с тобой положение, вот и все, — кивнув на окно, выдавливаю улыбку, — ты знаешь, почему я здесь.