Полувзвод б/б
Шрифт:
Здесь, в забытом богом медвежьем углу западной Белоруссии, по-прежнему было тихо. Никто не собирался отбивать этот мост, находящийся уже в глубоком тылу Красной армии.
Связь со штабом была восстановлена только несколько часов назад, и командир взвода гауптштурмфюрер СС Рихард Граубе наконец-то получил внятный приказ выбираться из окружения.
Радисту удалось всё-таки связаться со штабом дивизии по усиленной дальнобойной рации, специально установленной на его танке ещё перед заданием. Гауптштурмфюрер через шумы и скрипы, заполнившие эфир, смог разобрать указание незаметно обогнуть небольшой близлежащий
Был, конечно, риск нарваться на противотанковую засаду на зажатом участке этой дороги, но полученные из штаба разведданные успокаивали. По всему выходило, что эта дорога свободна от советских войск до самых прифронтовых лесов в районе Гродно. И даже партизаны, пролившие тут немало немецкой крови за время оккупации, ушли сейчас отсюда вместе с Красной армией.
Сам гауптштурмфюрер Рихард Граубе происходил из семьи судетских немцев. То есть был урождённым фольксдойче, что не совсем отвечало требованию командования войск СС к чистоте арийской крови. Этот факт его рождения и не позволил танкисту Граубе дослужиться до более высокого звания. Поэтому Рихард носил скромные эсэсовские погоны гауптштурмфюрера, что соответствовало званию гауптмана, то есть капитана вермахта, несмотря на то что он был гитлеровским офицером до мозга костей и начал воевать на восточном фронте сразу после окончания танкового училища, почти с первых дней русской кампании.
Он командовал штурмовым танковым взводом разведывательного батальона моторизованной дивизии СС «Мёртвая голова» уже довольно давно, ещё с Ленинградского фронта. Сам был участником тех боёв, когда его дивизию разделили пополам и взяли в плотное кольцо окружения. Он выходил из котла вместе с остатками дивизии.
Вообще, танковая дивизия СС «Мёртвая голова», в которой воевал Рихард, была почти полностью разбита несколько раз за эти три года войны. Но после очередного пополнения опять возвращалась на фронт, восстающая словно птица феникс из пепла.
Гауптштурмфюрер СС Рихард Граубе часто вспоминал райские четыре месяца в начале 43-го года, когда дивизию после очередного разгрома перебросили во Францию для переформирования. Их везли туда на железнодорожном эшелоне, а офицеры дивизии пытались понять, зачем и кому это было нужно. В какие умные головы генерального штаба танковых войск пришла мысль прокатить их через всю Европу?
Сами они этого не понимали, но очень надеялись, что останутся дослуживать в благодатной и неопасной Франции до окончания восточной кампании, куда возвращаться совсем не хотелось.
Но не успели они толком попить хорошее французское вино и пощупать знойных аквитанских фермерш, как через три месяца дивизию опять отправили на восточный фронт. И снова всё завертелось в привычной обстановке. Бои, короткие наступления, длинные отходы. Теснота, духота, гарь выхлопных и пороховых газов внутри танка. Огонь, кровь и пот, ранения и смерть товарищей.
После возвращения из Франции дивизия успела повоевать на Украине, пока их не перебросили сюда, на границу центральной и западной Белоруссии, и включили в группу армий «Центр».
Вот здесь-то и был дано разведывательному взводу, которым командовал гауптштурмфюрер Граубе, дурацкое указание охранять никому не нужный мост. Приказ, после которого о них
После полученного наконец последнего указания, взвод покинул место дислокации у реки. Произошло это ещё ночью. Быстро прогрев танковые и мотоциклетные двигатели, двинулись в путь.
На марше впереди колонны ехали три мотоцикла BMW R-12 с колясками и установленными на них пулемётами MG-34. Шесть унтер-офицеров, сидевших в мотоциклах, были самыми опытными и обстрелянными разведчиками. Остальные солдаты сидели на броне двух «Пантер», идущих в арьергарде колонны.
Сам гауптштурмфюрер Граубе занял привычное для него командирское место в открытом цилиндрическом люке на башне головного танка. Он уже успел свериться с картой в свете карманного фонарика и сообщил направление движения обершарфюреру Веберу, сидящему в коляске первого мотоцикла. Тот иногда посматривал на свою карту и вёл колонну точно по заданному маршруту.
Они успели затемно и незаметно обогнуть маленький городок, оставив его слева от пути, и к утру подъехали к длинному озеру, открывшемуся справа.
Просёлочная, грунтовая дорога вела дальше вдоль озера и исчезала вдалеке, укрытая за деревьями. Обширные незасеянные и заросшие высокой травой поля, стоящие по левую сторону от грунтовки, закончились и упёрлись в редкий лиственный лес, переходящий в такой же редкий, но сосновый, по мере движения колонны.
Вдоль дороги, по одной её стороне, стояли покосившиеся местами столбы с натянутыми между ними проводами. Рихард дал команду водителю своего танка остановиться и солдатам спрыгнуть с брони. Затем «Пантера» съехала на обочину, подмяв под себя пару столбов. Гусеницами перемолотила десяток метров проводов и вернулась на дорогу.
Гауптштурмфюрер сделал это специально. На его карте были отмечены медицинский пансионат и пара деревень, расположенных впереди на дороге. Оставив их без связи, он лишал местное население любой возможности сообщить в город о проходящей колонне немцев.
Утро выдалось безветренное и тихое. Солнце уже встало и начинало усиленно припекать. Гауптштурмфюрер понимал, что перед последним многокилометровым броском через линию фронта лучше было бы охладить танковые двигатели. Кроме того, им не нужны были лишние глаза, которые могли заранее обнаружить колонну на дневном марше. Как с земли, так и с воздуха.
Поэтому он принял решение остановиться на привал в безлюдном месте у берега озера, скрытого от дороги деревьями и густыми кустарниками. Загнали танки и мотоциклы в орешник, которым плотно зарос берег, и наскоро натянули маскировочные сетки. Выставив часового, дозаправили технику из резервных канистр. Затем позавтракали ржаным хлебом с маргарином и тёплым желудёвым кофе, налитым в кружки из термосов.
Только после этого командир взвода разрешил солдатам попеременно поспать.
Сам же Рихард расстелил свой чёрный кожаный плащ на сухом пригорке. Снял свой летний китель бежевого цвета с нарукавным ромбом и петлицами, на которых серебряными нитками были вышиты зловещие эмблемы танковой дивизии «Totenkopf» – мёртвой головы. Аккуратно свернул его и положил на плащ в виде головной подушки. Стянул с себя чёрную пилотку и пристроил рядом. Оставшись в майке, сам растянулся и быстро уснул.