Полвойны
Шрифт:
— Стоит ли ему смотреть на это? – прошептала она, желая и самой никогда этого не видеть.
— Он будет королем Гетланда. Это его судьба. – Лаитлин хладнокровно взглянула на тела, и Скара подумала, встречала ли она когда-нибудь столь же грозную женщину. – Он должен научиться радоваться этому. Как и вы. В конце концов, это ваша победа.
Скара сглотнула.
— Моя?
— Мужчины будут спорить о том, у кого больше волос на груди и чей рык громче. Барды будут петь о блестящей стали и пролитой
Слова – это оружие, как говорила Мать Кира. Скара смотрела на мертвецов во дворе Оплота Байла, думала о мертвецах в зале её деда, и увидела не возмездие за преступление, а еще одно преступление, и почувствовала, как вина за одно накрыла боль от другого.
— Это не похоже на победу, – прошептала она.
— Вы видели поражение. Что вы предпочитаете? – Скара вспомнила, как стояла на корме Черного Пса, как смотрела на фронтон замка деда, рушащийся в пламени, и поняла, что ей нечего возразить.
— На совете вы произвели на меня большое впечатление, – сказала Лаитлин.
— Правда? Я думала… что вы, должно быть, сердитесь на меня.
— За то, что вы говорили ради себя и своей страны? С таким же успехом я могла бы сердиться на падающий снег. Вам ведь восемнадцать зим?
— Будет, в этом году…
Лаитлин медленно покачала головой.
— Семнадцать. У вас есть дар.
— Мать Кира и мой дед… всю мою жизнь они пытались научить меня, как править. Как говорить и что говорить. Как приводить аргументы, читать по лицам, склонять сердца… Я всегда считала себя никчемной ученицей.
— Я сильно в этом сомневаюсь, но война может открыть в нас такие сильные стороны, о которых мы и не подозревали. Король Финн и его министр хорошо вас подготовили, но нельзя научить тому, что у вас есть. Вас коснулась Та Кто Сказала Первое Слово. В вас есть свет, который заставляет людей слушать. – Королева хмуро посмотрела на Друина, который молча уставился на побоище широко раскрытыми глазами. – Чувствую, будущее моего сына может зависеть от этого дара.
Скара удивленно моргнула.
— Мои дары по сравнению с вашими – как свеча с Матерью Солнцем. Вы Золотая Королева…
— Гетланда. – Она быстро взглянула Скаре в глаза. – Видят боги, я пыталась направлять этот союз, сначала советуя мир, потом склоняя к действию. Но королю Утилу я жена, а королю Горму – враг. – Она убрала прядь волос с лица Скары. – Вы же ни та, ни другая. Судьбе было угодно, чтобы вы их уравновешивали. Чтобы вы были стержнем, на котором качаются весы этого союза.
Скара уставилась на нее.
— Во мне нет силы для этого.
— Тогда вы должны ее отыскать. – Лаитлин наклонилась ближе и взяла принца Друина из ее рук. – Власть это бремя. Я знаю, кузина, вы молоды, но вы должны научиться нести это бремя, или оно вас раздавит.
Сестра Оуд надула щеки, отчего ее круглое лицо стало еще круглее, и смотрела, как королева плавно уходит, а ее невольники, слуги и охрана следуют за ней.
— Королева Лаитлин всегда была кладезем хорошего настроения.
— Я могу прожить без хорошего настроения, Сестра Оуд. Что мне нужно, так это хороший совет.
Ее удивило, как рада она была увидеть Рэйта живым. Впрочем, так уж получилось, что он был целой третью всего ее двора, и к тому же самой привлекательной третью. Он и его брат сидели и смеялись у костра, и Скара почувствовала странный укол ревности – настолько совершенно свободно они вели себя друг с другом. Для двух мужчин, одновременно появившихся из одного лона, их было весьма легко различить. У Рэйта была складка на губе и свежий порез на лице. В его глазах горел вызов, даже когда он встречался взглядом со Скарой, так что она не могла сделать вид, будто смотрит в другую сторону. Ракки же вообще едва встречался с ней взглядом и быстро поднялся с должным поклоном, когда она приблизилась.
— Ты заслужил свой отдых, – сказала она, взмахом усаживая его обратно. – Вряд ли я заслуживаю быть среди таких кровопускателей.
— Вы и сами пролили немного крови на том совете, – сказал Рэйт, глядя на забинтованную руку Скары.
Она поняла, что прячет эту руку за другой.
— Я пролила только свою.
— Ваша кровь прибавила храбрости. – Рэйт поморщился, ткнув в длинную царапину на своем покрытом светлой щетиной подбородке. Из-за отметины он выглядел ничуть не хуже. Даже лучше, если уж на то пошло.
— Слышала, ты хорошо сражался, – сказала она.
— Он всегда хорошо сражается, принцесса. – Ракки ухмыльнулся, стукнув брата по руке. – Первый пробежал в ворота! Без него мы могли бы все еще сидеть снаружи.
Рэйт пожал плечами.
— Сражаться нетрудно, когда тебе это нравится.
— И все-таки. Мой дед всегда говорил, что те, кто хорошо сражаются, должны получать награду от тех, за кого они сражаются. – Скара стащила одно из подаренных Лаитлин серебряных обручей и протянула ему.
Ракки и Рэйт уставились на него. Весь браслет был в зарубках от ножей, которыми когда-то в прошлом проверяли его чистоту, но Скара хорошо понимала ценность вещей. Она видела, что ни один из братьев не носил колец-денег, и знала, что это для них не пустяк. Рэйт сглотнул, потянувшись, чтобы взять браслет, но Скара не отпускала.
— Ты ведь сражался за меня?
Она почувствовала нервное покалывание, когда их глаза встретились. Их пальцы почти соприкасались. Потом он кивнул.
— Я сражался за вас.