Полвойны
Шрифт:
— За это я прикажу тебя высечь.
Рука Варослава лениво поднялась, чтобы отозвать воинов. Его взгляд был таким холодным, что Коллу показалось, будто он чувствует, как в мочевом пузыре замерзает моча. Всего несколько дней прошло с тех пор, как он говорил себе, что и близко не такой умный, как о себе думает. Некоторые никогда не учатся.
Исриун наклонилась к уху Варослава.
— Вы должны потребовать за это его кожу…
Она с воплем прервала свою речь, когда он дернул ее за цепь.
— Никогда не указывай мне, что я должен делать. – И отбросил споткнувшуюся Исриун к двери, в то время как Колючка схватила съежившегося Колла под руку и со страшной силой потащила следом.
— Неплохо вышло, – прошептала она. – Я не сильно тебя задела?
— Ты бьешь как девчонка, – пропищал он, когда она вышвырнула его в коридор и захлопнула дверь.
— Должно быть, ты доволен, – прорычала Исриун.
Колл медленно сел и потрогал губу пальцами – они окрасились красным.
— Я был бы довольнее, если бы не окровавленный рот.
— Смейся! – Исриун оскалилась, скорее в гримасе агонии, чем в улыбке. – Видят боги, я бы смеялась на твоем месте. Я была дочерью короля! Я была министром подле Праматери Вексен! А теперь… – Она дернула рукой так, что ее цепь со щелчком натянулась и ошейник впился в шею, но как бы она ни извивалась, у нее не получалось полностью выпрямить руку. – Я сама бы посмеялась на твоем месте!
Колл покачал головой, поднимаясь на ноги.
— Это не по мне. Я знаю, каково это – быть рабом. – Он вспомнил камеру, в которой держали его с матерью. Темноту. Запах. Вспомнил ощущение ошейника, вспомнил чувство, когда Отец Ярви приказал его снять. Такое непросто забыть. – Прости. Это ничего не стоит, но прости.
Исриун сжала зубы, и вытатуированная лошадь на ее лице задвигалась.
— Я лишь делала то, что должна. Была с теми, кто был со мной. Я пыталась исполнять свой долг. Держать слово.
— Я знаю. – Колл поморщился, глядя на дверь, чувствуя, что он далеко не самый лучший человек из тех, кем мог бы быть. – Но я должен делать то же самое.
Некоторое время спустя двери открылись, и в коридор выплыла королева Лаитлин.
— Моя королева, вы достигли соглашения? – спросил Колл.
— Как только очистили рану от яда. Это было хитро с твоей стороны. Думаю, из тебя получится отличный министр.
Колл почувствовал такой прилив тепла, что с трудом скрыл улыбку. Глоток похвалы от могущественных поистине пьянил. Он низко поклонился.
— Вы так добры ко мне.
— Не стоит и говорить, что если выкинешь еще раз что-то в таком духе, я и правда прикажу тебя высечь.
— Вы слишком добры ко мне.
— Только об одном мы с принцем не смогли договориться.
Колючка ухмыльнулась, глядя на Исриун.
— О твоей цене.
— О моей? – пробормотала она, широко раскрыв глаза.
— Я предлагала за тебя рубин и девчонку, которая умасливает мои волосы. – Лаитлин пожала плечами. – Но Варослав хотел сверх того еще сотню сребреников.
Лицо Исриун перекосилось, застыв в гримасе между страхом и вызовом.
— Вы заплатили?
— За эти деньги я могу купить хороший корабль, с парусом и прочим. Зачем отдавать их, только чтобы посмотреть, как какую-то невольницу утопят в нужнике? Твой господин ждет, и настроение у него не из лучших.
— Я вам отомщу! – прорычала Исриун. – Вам и вашему сыну-калеке! Я поклялась!
Тогда Лаитлин улыбнулась, улыбкой холодной, как крайний север, где никогда не тают снега, и Колл задался вопросом, кто из них безжалостнее, Варослав или Лаитлин.
— Враги – это цена успеха, рабыня. Я слышала тысячу таких клятв. И до сих пор хорошо сплю. – Она щелкнула пальцами. – Колл, пошли.
Он в последний раз взглянул на Исриун, которая уставилась на открытую дверь, так сильно намотав цепь на руку, что звенья впивались в побелевшие пальцы. Но Отец Ярви всегда говорил, что хороший министр смотрит фактам в лицо и спасает то, что может. И Колл поспешил за Лаитлин.
— Моя королева, что вы ему отдали? – спросил он, пока они шли по изгибающемуся коридору, за узкими окнами которого качалась Мать Море.
— Варослав не дурак, и эта змея Исриун хорошо его подготовила. Он знает, что мы слабы. Он хочет расширить свою власть на север, по всей Священной до берегов Расшатанного моря. – Она приглушила голос. – Мне пришлось отдать ему Ройсток.
Колл сглотнул. Это вовсе не вязалось с идеей Бренда стоять в свете.
— Королевский дар. А разве он наш, чтобы его отдавать?
— Варослав может его взять, – сказала Лаитлин, – если ни мы, ни Верховный Король его не остановим.
— Мы с Верховным Королем немножко заняты друг другом, – прорычала Колючка.
— Мудрый человек не ведет войн совсем, но только глупец ведет более одной за раз.
Колючка кивнула воинам, стоявшим на страже у королевских покоев, и широко раскрыла дверь.
— Чувствую, Варослав не остановится на Ройстоке.
Шагнув через порог, Колл подумал о мертвенном взгляде принца, и его передернуло.
— Чувствую, Варослав не остановится до края мира.
— Назад! – крикнула Колючка, отталкивая королеву к стене и так быстро выхватывая топор, что тот чуть не отсёк одну из бровей Колла.
На столе в тени дальнего конца комнаты сидела, скрестив ноги, фигура, облаченная в накидку из тряпья с натянутым на голову капюшоном. Сердце Колла стучало так сильно, что он чуть не уронил кинжал на ногу. Ловкие пальцы нередко подводят, когда холодное дыхание Смерти студит шею.
К счастью, Колючку было труднее смутить.