Поля, Полюшка, Полина... [СИ]
Шрифт:
– А кино, - тоже покраснев, спросила Мария, - что это?
– Ну, это долго объяснять.
– Занятно!
– воскликнул граф.
– Пора идти. Тебя мы тайно в имение проводим. Чтоб ни одна душа тебя не видела. Ты понял?
– Что ж тут не понять!
– А почему?
– удивилась Мария.
– Ты хочешь, чтобы его, как беглого опять в кандалы заковали?
– спросил у нее Насонов.
– Ведь он спаситель наш.
– Нет. Не хочу.
– Тогда у
– Как повелишь, мой господин!
– игриво ответила Мария.
– Все, встали и пошли. Теперь уж ты, Мария, дорогу знать должна.
– Так знаю я!
– А как же ты к Стромилову попал?
– На охоте они были и меня собаками затравили. Правда, собаки меня не рвали, нюхали только. А потом привели в имение и расспросами замучили. Чей холоп, откуда сбежал. А я им правду сказал, как в озеро нырнул и из озера у вас оказался.
– А что это ты, любезный друг, про время сказывал? Что значит наше время, а у тебя другое? Ты часом, не сумасшедший ли?
– Нет. Нормальный я. У вас тут век, думаю, 19. А я из 21.
– Ох, и врать же ты горазд!
– захохотал Александр.
– Да! Забавный!
– засмеялась Мария.
– Да не вру я! В портал попал, видно! Сам ничего не пойму.
– Так что у вас там не так?
– Да все не так. Все уж по-другому!
– Об этом ты поведать нам еще успеешь, а нынче нам торопиться надобно, - сказал граф.
К вечеру они добрались до имения. Александр отвел незнакомца к озеру, посадил в высокие заросли камышей и велел ждать его там, и никуда не высовываться. Когда они с Марией отошли довольно далеко, беглец крикнул им в след:
– Эй, граф, а ты меня Стромилову не вернешь, снова в клетку не посадишь?
Александр вернулся, присел рядом с несчастным испуганным оборванцем и сказал:
– Я слово тебе дал. А слово я привык держать. Жди тут. Я вскорости приду... Да, а как же ты сбежал из клетки?
– Он отпустил меня.
– Отпустил? Что ж вдруг?
– А перед этим, ко мне хозяйка подошла. Чудесная молодая женщина. Не знаю, как она с таким чудовищем живет, но она казалась доброй. Она принесла мне одежду и сытно покормила. Впервые я поел, как человек. Меня кормили, как собаку из миски.
– Бог мой!
– воскликнул Алекс.
– Но это все еще ерунда! Он заставлял меня прилюдно лакать из миски воду, и тявкать.
– Так что? Жена Стромилова тебя на волю отпустила?
– Нет, он клеть открывал, и вывели они меня вдвоем.
– Куда же?
– В лес. Но это все не важно.
– А что же важно?
– спросил Насонов.
– Хозяйка мне сказала, что в тот день у них веселье было. Праздник в честь свадьбы. Венчались у них в церкви двое. И в том, что меня отпустили, велела Полюшке сказать спасибо.
– Полюшке говоришь?
– задумчиво переспросил Алекс.
– А кто она такая я не знаю.
– Послушай, а ты молодых не видел?
– Нет, только мельком. Когда они уж уезжали.
– В карете?
– Нет на коне. А конь был вороной. Красавец!
– Ну, ладно, вскорости вернусь, Мария уж заждалась, сиди тут тихо.
Ой, матушка, царица небесная, - причитала старая нянька, снимая с Марии оборванное платье и бросая его в печь.
– Продрогла вся, ягодка моя, аж вся дрожишь.
– А исхудала-то, глянь косточки одни!
– Ой, нянюшка, пустое все, не плачь!
– успокаивала старуху Мария.
– Да как же! Что ж делать-то теперь? Князь от тебя уж отказался.
– Вот мерзавец!
– в сердцах сказала девушка, - Ну, и бог с ним!
– Неужто энтот граф тебя возьмет?
– Возьмет, нянюшка.
– Уж сговорились?
– намыливая спину воспитаннице, спросила нянька.
– Да. Он так хорош! Влюбилась я, нянюшка.
– Поддать парку?
– спросила нянька, боясь спросить о самом главном.
– Поддай!
– велела Мария и с наслаждением растянулась на лавке.
Нянька плеснула из ушата воды на горячие камни, и баня наполнилась горячим паром. Потом взяла березовый веник и, охаживая девушку по спине и бокам, приговаривала:
– А вот я тебе веничком, чтоб хвори вышли все!
– Ой, няня, больно!
– Ан, вот тебе, за все! Чтоб неповадно было!
– Няня, довольно, больно уж, нянюшка!
– А-а, то-то же! И поделом тебе!
23. СВОИ!
Насонов, напарившись в бане и переодевшись, вошел в гостиную, где его уж ожидали Граф и графиня. Оба родителя сидели с каменными лицами, всем своим видом показывая, что они разгневанны и недовольны гостем. Первым заговорил Александр:
– Мое почтение, графиня, - подойдя к ней, он поцеловал ей руку, графиня поджала губы и отдернула пухлую ладонь, почти с отвращением.
– Вы чем-то озабочены?
– делая вид, что не заметил столь холодного приема, спросил Насонов.