Поля, Полюшка, Полина... [СИ]
Шрифт:
21. НЕ БЫЛО СЧАСТЬЯ, ДА НЕСЧАСТЬЕ ПОМОГЛО...
Мария и Александр промокли до нитки. Они стояли в самом центре большой поляны, вокруг которой был высокий лес со странными очертаниями. В темноте разглядеть было сложно, что лес был не живым. Только при вспышках молний, грозно расчерчивающих небо, можно было понять, что вместо веселой зеленой кроны у деревьев и елей, окружающих их, торчат в стороны, будто прося помощи, голые обгоревшие ветви. Гром громыхал прямо над ними, дождь лил стеной, молодые люди, пытаясь понять, куда подевалась тропа и охотничий домик, так и стояли посередине поляны, утопая ногами в высокой мокрой траве.
– Надо бы ближе к деревьям, к лесу, - сказал Насонов оглядываясь.
– Лес какой-то чудной, не похожий на тот. И где охотничий домик?
– спросила Мария.
– Не знаю. Все изменилось как по волшебству. Мы уж в другом лесу и я не ведаю, в каком и как мы здесь очутились!
– Но так ведь не бывает?
– воскликнула Мария и голос у нее дрогнул. Она уже готова была заплакать.
– Я Вам, барышня, сказывал, что там неладно все. Вот и кумекай теперь, кто нас сюда отправил и зачем!
– О чем Вы, граф?
– О том, что без колдовства здесь не обошлось!
– Мне страшно!
– прошептала Мария и прижалась к Насонову.
– Вы вся промокли, пойдемте поскорее к краю леса, быть может, там найдем укрытие.
– Какое ж укрытие можно в лесу сыскать?
– сказала Мария, с трудом делая шаг за шагом, так как и нижняя, и верхняя юбки уже насквозь промокли и липли к ногам.
Александр заметил, что она двигается с трудом и подумал про себя - почему она поехала в платье? Хорошо еще плащ прихватила...
– Я шагу не могу ступить!
– заплакала Мария.
– Мы быстро с этим справимся!
– он взял в руки подол мокрой юбки, и вытащив большой нож, надрезал материю. Потом рванул руками ткань и оторвал половину. То же он проделал и с нижней юбкой. И его взору предстали две стройные мокрые ножки. Он еле сдержался, чтобы не дотронуться до них руками...
– Ой, что Вы себе позволяете!
– воскликнула девушка.
– Так Вам легче будет ступать. А эти тряпки впрок пойдут. Быть может, нам удастся развести костер.
Они вошли в лес. Темные силуэты деревьев, окружали их и зловеще тянули к ним голые ветви, будто протягивая к ним руки, пытаясь ухватить их. Мария зацепилась плащом за сук, и испуганно озираясь, и прижимаясь к Александру, уже плакала навзрыд.
– Не плачьте, Мари. Все будет хорошо...
– Что ж тут хорошего, - надрывно вздохнув, сказала Мария.
– Под ногами все хлюпает, болото что ль тут?
– Видать болото. Так и воды-то с неба вылилось сколь!
– Вы, как я погляжу, спокойны, граф?
– К чему выходить из себя, когда надобно понять, что дальше делать?
– Спокойствие тут трудно сохранить!
– Глядите, вот и живая елка. Большая, с пышной хвоей. Садитесь под нее, а я тут погляжу еще.
– Нет, Алекс, не оставляйте меня, мне страшно так, как никогда в жизни!
– воскликнула Мария и вцепилась в его руку еще сильней.
– Я буду рядом. Успокойтесь, я не уйду.
Насонов стал ломать ветви живой ели. Наломав целую охапку, он разбросал ветки на земле, постелил на них сверху куски мокрой материи, чтобы не кололись, и усадил девушку. Мария с облегчением села на этот импровизированный диванчик. Ноги мерзли, она укуталась плащом, с которого тоже стекали струи воды, и стала наблюдать за действиями графа. Он все делал слажено и быстро. Вогнав в мокрую землю несколько больших сучьев, он снял с себя плащ и накинул на них, затем снова стал ломать ветви ели и набрасывать их сверху, сначала стряхивая их от воды. Получился весьма просторный шалаш, в который не проникала льющая сверху вода, он велел Мари встать и перенес внутрь ветки, на которых она сидела.
– Прошу Вас, - галантно поклонившись, сказал Александр.
– О, граф, Вы так любезны!
– пытаясь вступить в его игру, воскликнула Мария.
– Милости просим, барышня. Вползайте, будьте, как дома, - и задорно расхохотался.
– Весьма благодарна, граф, за гостеприимство, - осторожно заползая в шалаш, проговорила девушка.
– Хоть сверху не льет!
– и тоже улыбнулась.
– Вот мы и наладили свой быт. Теперь бы отужинать, и на боковую.
– Прошу Вас, милостивый государь, отведайте, - сказала Мария, и протянула ему кусок промокшего кекса, поданного им за ужином на десерт.
– А Вы запасливы!
– принимая угощение, воскликнул Насонов.
– Просто я сластена!
– передернув плечами от холода и опять всхлипывая, ответила она.
– Не плачьте, Мари. Я не позволю нам пропасть. Утро вечера мудренее, доедайте свой кекс и укладывайтесь. Поспим немного, а там и солнышко взойдет.
Насонов обтер руки о мокрые панталоны, скинул с себя рубашку, отжал ее хорошенько и повесил, прикрывая ею вход в их пристанище. Затем уложил Марию и лег сам, плотно прижавшись к промокшей, трясущейся девушке. Он хотел ее согреть, не дать ей замерзнуть в этом страшном, холодном и мокром лесу. А Мария вздрогнула, но не от холода, а от необъяснимого теплого чувства, которое начинало зарождаться у нее в сердце. Неужели она влюбилась?
Мария проснулась и чуть не закричала от ужаса. Она лежала полностью обнаженная, прикрытая рубахой Насонова. Его самого рядом не было. Вокруг была тишина, в шалаш пробивалось солнце, дождь кончился, наступило утро. Только почему-то не пели птицы. Она слышала только скрипы деревьев и шелестящий треск сухих ветвей. Чудно! Где же Алекс, он что, бросил меня?
– подумала Мария и выглянула из шалаша.