Поля, Полюшка, Полина... [СИ]
Шрифт:
– Так что? Может, мне сейчас наведаться в спальню к Марии?
– спросил Владимир.
– Давай. А то и впрямь никогда не уйдете. Да потише там, чтоб бучу не подняли!
– Я постараюсь, - и, высунув руку из окна, сказал, мокро только там очень.
– Оксана, дождь прими!
– приказал князь.
– А этого мне уж не сделать. Не подвластно мне!
– и, обняв старого князя, улыбнулась.
Владимир, прикрываясь плащом, вошел в конюшню, оседлал
– Куда Вы, барин, в таку грозу-то?
– Куда надобно, - ответил Владимир.
– Молчи. Никому ни слова!
– Так наше дело холопское! Глядеть, да помалкивать!
– То-то же! Если к утру не вернусь, разбуди старого князя, и доложи ему.
– Чтой-то Вы так батюшку величаете?
– удивился Игнат.
– Ну, батюшку разбуди, понял?
– Че ж не понятного, сделаю!
– и, провожая взглядом удаляющегося Владимира, потер бороду.
– Ан, не князь энто! Не молодой барин!
– и от этой догадки стало ему страшно. И впрямь - гляди, да помалкивай...
Владимир легко залез в окно Марииной спальни. В комнате было темно. Он подошел к туалетному столику, открыл ящичек и достал шкатулку. Выкинув из нее все содержимое, он взял серьги и положил к себе в карман.
– А теперь на место полож!
– услышал он.
– Кто тут?
– испугался Владимир.
– Я. Чай, не признал, князь?
– Фу, я уж испугался, нянюшка. Что ты тут делаешь?
– Мариюшка пропала, - заплакала старуха.
– Уехали кататься, так до сей поры не воротилась.
– Не волнуйся, все хорошо у них.
– А ты почем знашь?
– хитро улыбнувшись, спросила старуха.
– Знаю. Жди. Завтра вернутся.
– А серьги-то на место полож!
– проговорила нянька.
– Нужны они нам. Не князь я - Владимир. Возвращаться нам надо, а без них никак!
– Вынай, из кармана-то, да на место лож. Как пришли, так и уходите, а серьги Мариины, не отдам.
– Нянюшка, Полюшка велела мне их взять. А Полина уж домой хочет. Нельзя нам без них. И брошь должна быть и серьги.
– Врешь, ты все, батюшка. Вот вернется Мариюшка у ней и спросишь. Она добрая, отдасть, ложь на место, а то закричу!
Владимиру ничего не оставалось, как положить серьги на туалетный столик.
– А теперь иди, откель пришел, - сказала нянька.
– А коли Полюшка попросила, отдала бы?
– поинтересовался Владимир уже почти вылезающий из окна.
– Нет. Они обе мне равные. Обеих ростила.
И вдруг во дворе начался переполох. Крики беготня. Слуги с фонарями...
Владимир разом перелез обратно в комнату. Осторожно выглянув, он увидел, что вернулись лошади. Конь Насонова и кобыла Марии. Седоков на них не было.
– Чавой-то там? Переполох-то какой?
– спросила нянька.
– Лошади пришли. Одни, - сказал Владимир.
– Ох, царица небесная! Что ж это? Где мое дитятко?
– запричитала старуха и выскочила из спальни. Владимир, недолго думая, схватил все драгоценности, рассыпанные на туалетном столике, пихнул их в нагрудный карман, выпрыгнул из окна, и, обойдя дом, скрылся в густых зарослях парка.
– Ну и вредная старуха!
– в сердцах сказал Владимир, вернувшись в имение к князю, и выгребая из кармана все, что удалось унести. Все кинулись рассматривать украшения - серег там не было.
– Они уже были у меня в руках! Но нянька велела положить их обратно!
– А что ж ты не объяснил ей, что они для вашего ухода нужны?
– спросила Полюшка.
– Говорил...
– Неужто нянюшка не отдала тебе их?
– спросила Полюшка.
– Нянюшка...
– передразнил ее Владимир.
– Это не нянюшка, а ведьма старая. Я был о ней лучшего мнения, - и улыбнулся своей Полине.
– Ну, а как ты все это-то украл?
– спросила Ирина.
– А там переполох начался - лошади без седоков домой вернулись, ну, нянька расплакалась и убежала, а я под шумок в темноте схватил все, что на столике лежало, но, как видите... И куда они подевались, я ж вроде их на эту кучу и положил?
– Надо бы все воротить!
– сказал старый князь, - да незаметно, так же как и взял. А то хватятся.
– Надо-то надо, да как? Опять что ли мне туда скакать, да в окно лезть, - возмутился Владимир.
– А как же еще?
– сказал Илья Петрович.
– Пусть теперь князь Владимир едет.
– Он не циркач чтоб по окнам лазать - князь!
– возразил Илья Петрович.
– Да хватит вам препираться! Жаль, что не удалось нам их украсть!
– воскликнул Василий, - опять задержка выходит.
– Ну, что ж!
– сказал князь.
– Придется действовать, как раньше порешили. Или Мария серьги мне отдает, или придется ей со мной под венец идти...
В доме Васильчиковых слышны были крики и женский плач. Во дворе уж все стихло. Дворовые мужики, взяв в руки фонари и факелы, отправились в лес искать пропавшую барышню и заезжего барина.
Вдруг из тени кустов вышел оборванный, и постоянно озирающийся человек. Он нагнулся, чтобы посмотреть, что так сверкает в траве и увидел необыкновенной красоты, зацепившиеся одна за другую сережки, лежавшие в траве под окном барского дома. Они вспыхивали и переливались от света отдаленных зарниц. Этот человек протянул руку, поднял их, и, озираясь, снова исчез в густых зарослях парка. Гром еще гремел, но здесь гроза уж кончалась. Она уходила далеко - в сторону старого горелого леса, да непроходимых болот... Туда где люди не ходят, кони не бродят и птица не летает... звучали слова заговора, который шептала Оксана, стоя в кабинете возле раскрытого окна в имении князей Волоховских .