Полярный – Москва
Шрифт:
Но любое лето, жаркое или прохладное, весёлое или скучное, подходит к концу, заканчивается отпуск у моих родителей, пора возвращаться в Полярный, пора вспомнить о школьных делах.
Седъмой «в»
Когда я пришла в школу в первый класс, он назывался 1-й «г», так много было детей. И так с буквой «г» я училась до 5-го класса. Шестой почему-то стал «б», а седьмой – «в».
Родители учеников переводились в Полярный и из Полярного, количество детей в школе то уменьшалось, то увеличивалось. Из бывшего пятого «г» осталось к седьмому классу только 8 человек, но весь класс подобрался хороший, появились в нём и совсем новенькие ученики, в том числе и Тушканов Олег. То ли потому, что новенький, то ли по каким-то другим причинам, но многие девчонки нашего класса тут же влюбились в Олега. И я поначалу тоже.
Сменился у нас и классный руководитель, им стала учительница биологии Нелли Гавриловна Кирикова. И нашим классным кабинетом стал кабинет биологии. Мы его убирали, выкрасили в нём столы и стены в разные цвета, что было непривычно для школы и веселило глаз.
Нелли Гавриловна несколько отличалась от предыдущих наших классных руководителей, пыталась вести себя с нами как со взрослыми, приглашала к себе в гости, показывала фотографии свои и своего мужа, который у неё был, кажется, подводником. Когда Нелли Гавриловна болела, мы навещали её дома.
В то время вышел на экраны фильм Сергея Бондарчука «Война и мир», где княжну Марью играла очень интересная, но не известная нам актриса Шуранова. Каково же было наше удивление и даже восхищение, когда Нелли Гавриловна сказала нам, что это её двоюродная сестра.
За вторую четверть я как-то неожиданно для себя подружилась с Алькой (так мы теперь звали Олега Тушканова) и с Герой, которого на самом деле звали Юрой Герчиковым. Почему неожиданно, да потому, что дружить с Тушкановым было довольно трудно из-за его непредсказуемости и грубости. Сказать гадость или осмеять какую-нибудь девчонку ему ничего не стоило. Юра Герчиков был человеком другого характера, хотя уже было видно, как неблагоприятно влияет на него Тушканов. Поэтому и назвать эти отношения настоящей дружбой на самом-то деле было нельзя.
Но тем не менее мы порой гуляли после школы, порой перезванивались, и иногда ребята бывали у меня или у Иры дома.
Наступил 1965 год, новогодние каникулы я провела дома, тихо и спокойно, ни Алька, ни Гера ко мне за каникулы ни разу не заглянули. Только Сергей Антипин навещал меня. Этот спокойный кругленький мальчик был очень приятным собеседником и верным другом, ведь с ним мы вместе учились с первого класса, он из тех немногих ребят, родители которых все ещё служат в Полярном.
Я гуляла, читала, «проглотила» кучу книг, но большее впечатление осталось от книги Фраермана «Дикая собака Динго, или повесть о первой любви». Есть ли она, такая любовь? Придёт ли она ко мне? И когда?
Третья четверть
После каникул, когда я по причине полярной ночи дрыхла до 12 часов, встать в 7 утра было трудно, но возможно. И первый учебный день новой, третьей четверти прошёл нормально, если не считать того, что, кроме трёх человек, никто не выучил стихотворения, заданного на каникулы по литературе, и все забыли формулы химических элементов.
На уроке русского мы писали под диктовку учительницы предложение: «И инородец где-то пел на непонятном языке…» В классе тихо, все старательно выводят текст в тетрадях, и вдруг за окном кто-то громко завыл нечеловеческим голосом. Это пришлось очень кстати, и весь класс разразился дружным хохотом.
Наступила самая большая, третья четверть. Но в школе мы не только учились, а непременно занимались и общественно-полезной работой. А уж в преддверии вступления в комсомол, что было не за горами, так как в этом году нам всем исполнялось по 14 лет, наша активность заметно повысилась.
Наш 7 «в» носил имя Дзержинского, и мы как патрулидзержиновцы должны были фотографировать различные беспорядки в классах нашей школы и вывешивать фотографии на специальный стенд для всеобщего обозрения. Наши ребята сами и фотографируют, и проявляют плёнку, и печатают фотографии. Я этим не занимаюсь, несмотря на своё участие в фотокружке. А вот Вовка Кудрин делает фотографии с удовольствием, и у него это получается очень неплохо. Причём он снимает не только то, что можно вывесить на стенд «Наши недостатки», но и сцены обычной школьной жизни, например, нашего предновогоднего чаепития, которое было 29 декабря.
Мы тогда с девчонками все принарядились, принесли из дома всякой вкуснятины, надеялись на танцы и весёлый вечер, а получилось – как обычно. Сами себя и развлекали. Сами пели и сами друг с другом танцевали.
И как-то на уроке географии Вовка Кудрин дал нам с Ирой посмотреть фотографии того чаепития. На одной из них был Тушканов, и такой он получился там симпатичный, а главное – молчаливый, уж тут он не скажет гадости, что я не удержалась и оставила эту фотографию себе, так же, как и свою, где мы с девчонками поём какую-то песню.
Ну вот, фотография Альки у меня теперь есть, можно смотреть и любоваться, в то время как сам настоящий живой Алька почему-то настроен против меня и Иры. Что бы мы с ней ни сделали или ни сказали, всё с его стороны подвергается критике, оговоркам, является поводом для противных смешков, на лице появляется неприятная ухмылка. Непонятно! Ну не дружит он теперь с нами, ну интересуют его теперь другие девчонки – пожалуйста! Но перестать с нами даже здороваться! Это уже слишком. А после каникул, на которых мы его не видели, он ведёт себя с нами именно таким образом. Мы с Ирой попытались понять, в чём причина, но наши размышления ни к чему не привели. Во всяком случае мы не чувствуем за собой никакой вины.
Да и размышлять долго на эту тему у нас нет времени. Ведь впереди такое событие – вступление в комсомол! Именно ему и было посвящено собрание активистов нашего класса. Такие собрания проходили нередко, но тут был особый повод: мы разбирали поведение Родина и Норинского. А вина их заключалась в том, что они совсем не работали в отряде, объясняя это своей занятостью в различных секциях и кружках.
– Но в секциях и кружках – это же лично для себя, а в школе – это же для всех! – возмущались наши активисты и я в том числе.
Юрка Родин, высокий худой мальчик, живёт в другом подъезде моего дома. Мы с ним порой вместе идём из школы домой, узнаём друг у друга, что задано, и навещаем друг друга, когда кто-то из нас болен. Он спокойный и не хулиганистый. Но тут я его так ругала, искренне уверенная в своей правоте, что сначала общественные, а потом уже личные интересы, и осталась недовольна, что Нелли Гавриловна «всего лишь» записала предупреждение в дневники – ему и Норинскому.
Кинотеатр «Север»