Полынные сказки
Шрифт:
— Хватит, Лёля, хватит, — говорила Натакай. — Смотри, ты вся в снегу!
— Натакай! Натакай! Ещё немножко. Смотри, как быстро я лечу!
И Натакай смотрела и улыбалась, а из домика выходила добрая Еленакай, протягивала руки к солнцу, к снегу, к девочке, которая кувыркалась в снегу.
— Еленакай! — кричала Лёля. — Покатайся со мной.
Еленакай никогда и никого не слышала, а вот Лёлю всегда понимала.
— Да что ты, Лёля, — сказала она. — Мне шить надо.
— Покатайся, ну пожалуйста,
Высокая и голубоглазая Еленакай оглянулась. Никого вокруг не было видно. Только её сестра Натакай подметала веником снег со ступенек из дома. Еленакай никогда не могла отказать, если её просили.
— Что поделать? — сказала Еленакай. — Покатаюсь с девочкой с горы в последний раз.
И Еленакай села на ледянку, взяла на руки Лёлю. Они понеслись под гору бешено и быстро. Замирало сердце от снежного ветра, а ледянка закрутилась — и они вывалились в снег.
Еленакай смеялась, выбираясь из снега. А потом взяла за руку Лёлю, и они стали подниматься в гору и тянули за собою ледянку.
— Давай ещё разок, Еленакай, — попросила Лёля.
Еленакай оглянулась — никого не было вокруг.
— Давай, — сказала она.
И снова они помчались, и Лёлю прижимала к своему сердцу добрая Еленакай.
Сказка про серебряного сокола, которую рассказала Натакай
А вот ещё какое было.
Жил солдат, служил солдат. Отслужил свой срок — отпустили его на родину. Пошёл солдат на родину. Идёт и думает:
«Вот иду на родину, а зачем иду? Ведь у меня там родимых нету — ни батюшки, ни матушки, ни братьев, ни сестёр. Всё одно — отпустили на родину, на родину и пойду».
Идёт путём-дорогою, а навстречу ему нечистый:
— Стой, служивый. Куда идёшь?
— На родину.
— Э, что тебе там делать! Ведь у тебя там родимых нету.
— Всё одно. Отпустили на родину — на родину и пойду.
— Постой-постой, — сказал нечистый. — Не спеши. Сослужи-ка мне, служивый, службу.
Задумался солдат, оглядел нечистого. Не понравился ему нечистый — рожа сладенькая, а грязная, ушки дрожат.
— Какая, — спрашивает солдат, — служба?
— У меня три сокола живут, в трёх разных клетях. Покарауль их, пока я за жалованьем слетаю. Вернусь, щедро тебя награжу.
— Ну что ж, — сказал солдат, — соколов стеречь — служба нехитрая. Согласен.
Вот отвёл нечистый солдата в свои палаты, а сам за жалованьем полетел.
Взошёл солдат в первую палату и видит — стоит там на полу медная клеть. А в той клети сокол бьётся. Крылья у него бурые, грудь красная, а глаза так медью сверкают, аж в кровь отдают.
Яростно глянул на солдата сокол,
— Ну-ну, — сказал солдат, — тихо, тихо, — и пошёл в другую палату.
А там в серебряной клети сидит белоснежный сокол. Тихо сидит да спокойно. Пригорюнился, видно. Только приоткрыл свои ослепительные серебряные глаза, глянул на солдата и снова их закрыл.
— Ну-ну, — сказал солдат, — отдыхай, — и пошёл дальше.
А в третьей палате в золотой клети солнечный сокол сидел. Он и вовсе не поглядел на солдата, оборотился к нему спиной, и как ни старался солдат, а в глаза соколу заглянуть ему не удалось. Совестно отчего-то стало солдату.
— Так ты, это, не сердись, — сказал солдат солнечному соколу. — Служба такая.
Вот солдат вышел в сад, видит — берёза. Сел он под берёзу, стал цигарку крутить. И вдруг слышит:
— Солдатик…
Огляделся — не видно никого, а снова вдруг слышит:
— Солдатик, а солдатик!
— Чего? — говорит солдат, а сам всё головой крутит — и не видно никого.
— Солдатик, сослужи мне службу.
— Сослужил бы, — говорит солдат, — да не знаю, кто ты таков. Потому что не вижу.
— Ты меня видишь, только не поймёшь. Это я с тобой говорю, берёза, под которой ты сидишь.
— А! Ага! Вон чего! Так это ты, что ли, берёзка, со мною говоришь? Так выходит?
— Ну да, это я, берёза, с тобою и говорю.
— Во ведь как бывает! — сказал солдат. — Ну давай, берёза, говори дальше.
— Вот я и говорю, — сказала берёза. — Ты как служишь-то? За деньги или по душе?
— Я-то? — сказал солдат. — Я-то, брат берёза, за деньги служу.
— Жалко… — вздохнула берёза и замолчала.
Солдат посидел, покурил и говорит:
— Ты чего, берёза, молчишь-то?
— Да ведь ты за деньги служишь, — сказала берёза. — А откуда у дерева деньги? Мне-то бы надо по душе сослужить.
— Неужто у тебя ни копейки нету? — спросил солдат.
— Нету, солдатик.
— Да, — сказал солдат, — обидно. Ну ладно, говори свою службу. Сроду я дереву не служил. Попробую.
— Так ведь ты теперь нечистому служишь. Гляди — деньги потеряешь.
— Ладно. Помалкивай, — сказал солдат, — не твоё дело. Говори службу. А то разболталась, деньги мои считает. О какой службе просишь?
— А вот какой. Ты пойди вон в ту деревню, что на горке, и найди там дедушку Николая. А что тебе скажет дедушка — исполни. Понял?
— Ладно, — сказал солдат, — понял не понял — не твоё дело. Некогда мне с вами, с берёзами, лясы точить. Сиди тут, в земле, и жди, а то болтает с каждым встречным солдатом.
Вот солдат пошёл в деревню, что на горке. Вдруг видит — навстречу дедушка.
— Здорово, дед.
— Здравствуй, солдатик.
— Не ты ли Николай?
— Я и есть. А что?