Полюби меня такой
Шрифт:
– Было глупо упускать такую возможность, – усмехнулся он без тени смущения. – Вы бы поступили иначе на моем месте?
– Смотря, с какой целью вы интересовались моей жизнью, – со скрытой враждебностью произнесла я.
Мужчина помолчал, словно обдумывал, говорить или нет, а после все же решился:
– Тимофей приоткрыл мне глаза на кое-что. Он сообщил, что у вашего сына недавно была операция. По дате совпадало с вашим опозданием на работу в день презентации. Это заставило меня задуматься, что еще я мог понять иначе, ведь вы решили умолчать о такой важной детали, как здоровье ребенка.
– В своей объяснительной я ответила довольно четко, что опоздала по семейным обстоятельствам, в которые «здоровье ребенка», вполне вписываются, – стараясь сохранять терпение, ответила я холодно.
– Вы прекрасно понимаете разницу, Маргарита! –
– Меня это не оправдывало! – в свою очередь разозлилась я, слегка повышая голос, чего позволяла себе крайне редко. – Я не желала ни сочувствия, ни жалости. Это моя жизнь, моя семья и мой ребенок! Я полностью отдавала себе отчет о ситуации, как и вине, которая все еще на мне. Если бы сорвалась встреча – это была бы моя вина. И только моя! Я не могла позволить этому случится и не позволила.
– К чему этот профессиональный героизм? – поморщился он, то ли с досадой, то ли с разочарованием, и посмотрел мне в лицо с непониманием. – Никто не стал бы относиться к вашей работе хуже…
– Нет, стал бы, – не согласилась я резко, прервав мужчину. Он упрямо поджал губы, а я раздраженно вздохнула: – Не мне вам рассказывать, как в сфере бизнеса относятся к женщинам-специалистам в чем-то серьезнее, чем обычная бухгалтерия. Тем более, таким, как я: матерям-одиночкам. У обычного работника, могут быть форс-мажоры, непредвиденные обстоятельства, семейные дрязги и прочее. Они могут позволить себе проспать, ведь этими вещами они никого не подведут. Я же себе подобного позволить не могу. Сейчас ко мне относятся серьезно, как к грамотному специалисту, который быстро и качественно выполняет свою работу, когда у всех остальных случаются «форс-мажоры». Грош цена мне, как специалисту, если я стану уподобляться всем остальным, болеть сама, сидеть на больничном с ребенком, опаздывать, или уходить пораньше ради родительского собрания, – постепенно наступая на высокого мужчину, во взгляде которого все больше блестела растерянность, говорила я. – В том, что презентация едва не сорвалась – только моя вина, – уже спокойнее произнесла я. – Это именно я настояла на том, чтобы вы ознакомились лишь с конечной версией. Это я решила, что у меня будет достаточно времени для ее завершения. Это я виновата в том, что поехав с сыном в больницу, не взяла с собой ничего, кроме документов, потому и не могла никого предупредить, или отправить вам конечную версию презентации. Несмотря на то, что я не могла предугадать болезнь своего ребенка, я все равно поступила непрофессионально. Но еще более непрофессионально и неэтично было прикрывать свою вину операцией сына! – рявкнула я под конец, чувствуя, как покраснела от злости и тяжело задышала, вглядываясь в ошарашенное лицо мужчины, который явно не ожидал от меня такого всплеска эмоций.
И как только я это поняла, начала жалеть о своей вспышке. Открыла рот для того, чтобы попросить прощения, но была прервана:
– Вы что, во время ночевки в больнице проверяли документы, чтобы успеть к утру? – глухо, со странным хрипом, уточнил Денис Станиславович. А я так выдохлась за последние месяцы, после холодной войны с Розмарем и от последней вспышки эмоций, что просто тяжело вздохнула и кивнула. Опозориться больше, чем я уже успела, вряд ли смогу, так хоть от этого прилипалы отвяжусь:
– Вернувшись домой, обнаружила сына с сильным жаром и жалобами на боль. Бросив все, моментально повезла его в больницу, где Сашу почти сразу повезли в операционную. В реанимацию его привезли уже ночью, и лишь тогда я осознала, что со мной только мобильник, и то, севший, так как зарядное устройство оставила на работе и у оставшегося персонала, по закону подлости не было зарядного устройства с подходящим разъемом, – невесело усмехнулась я и посмотрела на свой смартфон, пусть и последней модели, улучшенная версия, но в той ситуации впервые пожалела, что не купила, как все очередной айфон. – Ночь провела с сыном, а утром меня сменили родители, но все равно опаздывала и поехала сразу в офис. Дальше вы знаете, – выдохнула я, готовясь к насмешке на свою непредусмотрительность.
И такое уже было когда-то в начале моей карьеры, когда я имела глупость ссылаться на частые болезни маленького сына или иные невзгоды, потому я не удивилась бы, скажи мне нечто подобное Розмарь, который только и делал все эти недели, что цеплялся ко мне.
– Я сожалею о своих словах, Маргарита, – вдруг я услышала, почти что потерянное. – Я не имел права кричать на вас тогда, особенно после того, что вы пережили. Мне жаль, что я не узнал о несчастье прежде.
– Я сама не хотела, чтобы вы знали. В той ситуации, вы поступали правильно: я чуть все не испортила, – пожала я плечами.
– Похоже, переубедить вас у меня не выйдет, верно? – невесело усмехнулся мужчина. Я промолчала, помня простое правило в этой жизни, что каждый сам за себя. На своих ошибках стоит учиться и не совершать их вновь. В прошлом я имела глупость верить в то, что до меня и моей жизни есть дело хоть кому-то. Со временем поняла, что я – та единственная, кому есть до моей семьи дело. И жить стало легче. Меньше разочарований от разбитых надежд в лучшее и светлое.
С доброй, нежной матерью-одиночкой дела вести сложнее: слишком много непредвиденных обстоятельств, которые могу стопорить процесс работы. А вот с холодной, профессиональной стервой без личной жизни и семьи – куда, как приятнее и продуктивнее, что я поняла из опыта. С тех пор я стала четко разделять личное и профессиональное. И это меня еще не подводило. Вот уже почти семь лет!
До недавнего времени.
– Буду благодарна, если эти несколько недель, что нам осталось работать вместе, никто не узнает о том, что вам стало известно, – быстро произнесла я, вновь почувствовав озноб и обняв себя за плечи. – Осталось не так много времени, а после можете смело портить мою репутацию.
– Я не собирался никому говорить, Маргарита, – так же холодно произнес Розмарь, а в голосе сквозила обида, словно я его оскорбила. – Можете мне не верить, но личную жизнь человека я уважаю.
Я не стала извиняться и лишь кивнула. Мужчина прочистил горло и произнес:
– Полагаю, нам лучше приступить к работе, пока не стало совсем поздно.
– Вы правы, – вздохнула я и повернулась в сторону кухни, где уже должен был приготовиться напиток. – Папки на столе, – указала я направление движением головы, ощущая взгляд на своей спине.
***
ГЛАВА 9. Денис
В субботу расстались в еще более напряженных отношениях, чем были прежде, а воскресенье мы с Маргаритой не виделись. В понедельник же… Она предпочла сделать вид, что ничего не произошло: не было ни вечера, пусть и за работой, в ее квартире, не было той короткой, но познавательной для меня вспышки, которую она себе позволила. Ничего. Она просто вела себя холодно и отчужденно, как всегда, не забывая, про свою безукоризненную вежливость, конечно же! Вежливость, от которой у меня невольно сжимались кулаки от бешенства. В то время, когда я ждал очередного всплеска, хоть какой-нибудь эмоции, которая выходила бы за рамки профессиональной этики, она стойко игнорировала вообще любые попытки вывести ее, или перевести разговор на отвлеченную тему.
А я… Как полный придурок провел большую часть воскресенья, не за работой, на которую подписался из-за своего опрометчивого предложения разделить с Маргаритой обязанность. Вместо этого я все прокручивал ее слова в голове, снова и снова, начиная лучше понимать и девушку и ее желание скрывать от всех свою личную жизнь.
Правда в ее словах, безусловно, была. По опыту знаю, что, несмотря на мнимое равноправие полов, мужчины, все же, равнее. И начальство все же всегда отдает предпочтение мужчинам, с кем меньше проблем, и чья работоспособность зарекомендовала себя выше: у мужчин нет ежемесячных гормональных сбоев, нет опасности, что они уйдут в декрет, или на больничный с ребенком, ведь это обычно ложилось именно на женщин. Никогда не считал себя шовинистом, но оглядываясь назад, я понимал, что при выборе персонала, всегда в первую очередь рассматривал именно мужские кандидатуры. Черт, я даже секретаря планировал взять себе именно мужчину, о чем до сих пор сожалею, что так и не вышло. Особенно, когда на корпоративе, все же переспал с Машкой. Мне еще повезло, что мы оба осознали, какую ошибку совершили и более к этой теме не возвращались. Однако просто рабочих отношений уже не получалось, и мы перешли в разряд, скорее приятелей, чем «начальник-подчиненная». И этим Машка с упоением пользовалась до недавних пор. Пока не появилась ее кумир в лице Вознесенской. Вот тогда-то Мария и присмирела, став образцовым секретарем.