Полюби меня
Шрифт:
А может, я все же полюблю его раньше, чем мы с Гордейном придумаем, как выбраться из замка? Вдруг чудо случится? Тогда мы оба останемся живы. А портал для Гордейна как-нибудь добудем… Или попрошу Альберта ударить в зеркало со всей мощи его магии. Пусть разобьётся, и Гордейн освободиться.
Но нет. Нельзя ждать долго. Ведь даже страшно представить, что сейчас творится с моим отцом… Не о себе нужно думать.
— Да не переживай ты так, — сказал Гордейн. Я так ушла в свои чувства, что почти перестала замечать его присутствие. — Знаешь, если бы с твоим отцом что-то случилось, ты бы… почувствовала.
— Почему ты так считаешь? — спросила я.
— Ты же хорошая. Значит, чувствуешь сердцем…
И это самое сердце уцепилось за его слова. Нужно было что-то, чтобы верить — отец пережил мое исчезновение. Не заболел, не напился до смерти.
— Ты устала. Тебе пора спать, — услышала я, и непреодолимая сонливость волной накатила на меня. Я хотела еще многое спросить, но менталист Гордейн опять погружал меня в сон.
— Спи, принцесса. Тебе еще многое предстоит, — услышала я на границе сна и яви. А вдруг он будет приставать ко мне пока я сплю, с тревогой подумала я, прежде чем отрубиться... Ох, сложно, когда у тебя в комнате постоянно находится мужчина… Но, пожалуй, тут Гордейн прав — либо мы доверяем друг другу, либо нам не по пути.
Веки закрылись, и блаженная темнота приняла мой разум.
А потом… Потом опять была Альбиза.
Холодное злое лицо искажалось пылающей яростью, склонялось ко мне. Железная рука с длинными ногтями сжимала горло. И я снова летела вниз, пересчитывая ступеньки, больно ударялась головой, а на дне опять видела ужасную женщину в белом… Теперь она ломала мне пальцы, приговаривая, что за утешением король придет к ней, а я умру, и об этом никто не узнает. Боль и ужас застилали разум. Я пыталась бежать — вскакивала на ноги, но снова падала. Не было сил ни сопротивляться, ни спасаться бегством. Только злоба женщины в белом и боль.
— Тая… все хорошо, это тебе снится! — услышала я. Что-то теплое и надежное укутало меня, и я медленно выплыла из сна, вцепившись руками в это близкое и родное. А оно не отпускало, слегка укачивая меня, как испуганного ребенка.
— Альберт, что ты здесь делаешь? — изумилась я. Он мягко обнимал меня и прижимал к груди. И я полулежала в его объятиях. Увидев, что я проснулась, он отвел волосы с моего лица. Снова непрошеный гость-мужчина был в моей спальне. И… я была ему рада.
— Я был в другом флигеле по делам, — сказал он. — Зашел взглянуть, как ты себя чувствуешь, когда вернулся. Ты кричала и стонала… Зря мы отослали служанку. Впрочем… Иди сюда, маленькая, — он подхватил меня на руки и встал.
— Что ты делаешь? — испугалась я, когда он решительно пошел к выходу.
— Я все равно теперь буду беспокоиться. Будешь со мной. Так лучше.
Прошел мимо двух стражников у двери моей комнаты и вошел в просторную… спальню. Или нет — кабинет. Обстановка была смешанная. Большая кровать в одном конце комнаты, и рабочий стол с кипой книг и бумаг — в другой.
Это я в королевской опочивальне? Что он собирается делать?! Неужели собирается нарушить все обещания и лечить мои кошмары физической близостью? Я с мольбой посмотрела Альберту в лицо…
— Мне нужно еще поработать, — сказал он. — А тебе поспать. Так будет спокойнее обоим, — одной рукой он откинул одеяло, опустил меня на кровать и накрыл им. — Спи, Тая. Я тебе не трону… Сегодня.
Погладил меня по волосам, наклонился и едва ощутимо коснулся губами моих губ. Невесомо, нежно. И быстро отошел в другой конец комнаты к рабочему столу, сел.
Как ни странно, накатила сонливость. А, прежде чем заснуть, я подумала, что стражники в коридоре наверняка решили, что их король понес меня на ложе страсти.
Глава 10. Разные открытия
Проснулась я в кровати Альберта, выспавшаяся и с ясной головой. Постель рядом была не смята — похоже, король так и не ложился. Оно и к лучшему, подумалось мне. Хотя затаенное, женское рисовало картинки, что ближе к утру он тихо устраивается на другой половине кровати... Задумчиво смотрит на меня, любуется, может быть, невесомо гладит по щеке… Даже обидно, что этого, видимо, не было.
А с другой стороны… Может, он не хотел ставить под сомнения свои обещания. А в одной постели со мной ему было бы сложнее преодолеть чувственные искушения. Не хотел подвергать себя испытанию, боялся не справиться…
Оба варианта были красивыми, романтичными и лестными для самолюбия. И, пожалуй, Гордейн прав — я на грани влюбленности. А ведь нужно думать о портале и о том, как выбраться отсюда.
«В любом случае, ты должна быть паинькой, — напомнило сознание. — И тут зарождающиеся чувства к Альберту только помогут…»
Часть меня отчаянно уговаривала не сопротивляться тому, что затаилось в душе с момента первой встречи с ним.
Так, стоп. Сейчас нужно выбраться из его апартаментов и постараться не думать о том, что по замку наверняка уже идет слух, что наши отношения с королем перешли на новую стадию. Ведь никому невдомек, что он просто позаботился обо мне. Действительно позаботился — рядом с ним кошмары больше не снились. А вот менталист Гордейн, который, наверняка, мог успокоить меня, даже не вылезая из зеркала, никак не помог.
Дверь открылась и вошла растерянная Маирон. Робко посмотрела на меня.
— Терри Тая… — начала она, неуверенно подходя к королевской кровати. — Его величество Альберт велел мне прийти сюда… Скажите, вы… насовсем сюда переехали? — девушка отчаянно покраснела и опустила глаза. — Мне нужно знать, чтобы…
— Нет, Маирон, — твердо ответила я. — Сейчас принесешь мне платье и пойдем обратно. Его величество всего лишь помог мне справиться с кошмарами…
И тут я тоже неудержимо покраснела. Последняя фраза прозвучала двусмысленно. Интересно, как именно помог? Но, вероятно, Маирон поняла меня, она улыбнулась, присела в книксене и отправилась за платьем. Не в ночной же рубашке мне дефилировать в свою комнату.
А пока ее не было, я не смогла преодолеть любопытства. Слезла с кровати — голова немного закружилась, но я решила, что пора вставать, не валяться же в постели до бесконечности, — и босиком подошла к рабочему столу Альберта. Интересно ведь, чем занимается «его величество».
На столе кипами лежали книги в толстых разноцветных обложках и какие-то бумаги с вензелями по краям. Я приподняла одну из них, повертела в руках. Потом открыла книгу… Обычные строчки, только на непонятном языке, совершенно не знакомые мне буквы. Зеркало научило разговорному языку, но местной письменности я не знала. Вздохнула. Никаких выводов не сделать… Что-то читает, что-то подписывает. И все это совершенно непонятно.