Полюбить бездушного
Шрифт:
Двойник министра повернулся к Архиепископу, посмотрел на него тупым, лишенным любых чувств взглядом. Взяло со стола пузырек с ядом.
Его святейшество поднял голову, осмотрел порожденное им на свет чудовище.
– Вымойся и иди спать. Ты знаешь что делать.
То, что выглядело как министр, покинуло каюту. Я услышал щелчок замка
Нужно было действовать. Только как? Если я сейчас проломлю стену и попытаюсь скрутить его, не факт, что со мной не произойдет то же, что с министром.
Разум рисовал картину, от которой мурашки плясали на коже. Я превращаюсь в то, чем на моих глазах только что стал министр. Я все еще где-то там, но не управляю собой. И это идет к Элени…
Нужно рассказать ей. Они мне поверит. Тем более она маг, может, знает, что это такое и в чем здесь дело.
А Архиепископ тем временем поднял голову и посмотрел на меня. Хищно улыбнулся, и я увидел у него во рту пару торчащих клыков. Как у тигра или льва. Он зашипел, словно змея. В его глазах блеснуло что-то нечеловеческое, звериное. Его вены вздулись, кожа побледнела.
А затем в единый момент он снова стал тем самым добродушным старичком, который нес мир всему миру, и которого я поклялся защищать.
Аккуратно, стараясь не издавать шума, словно кот на охоте, я взял графин и направился в нашу с Элени каюту. Разбудил её.
– Что такое, милый? – она протерла глаза, зевнула.
– Архиепископ! Он…
– Он подождет до завтра. Иногда мне кажется, что ты любишь его больше, чем меня, – Элени усмехнулась, поцеловала меня в губы. Поцелуй был мягким, нежным, от которого по всему телу пробегали волны приятного тепла.
Я не знал, что это был последний наш поцелуй.
– Не в том дело, – начал я и пересказал ей все, что видел. Разговор Его Святейшества с первым министром, странную и страшную магию, сути которой я не понимал,
– Тебе точно не приснилось? – спросила Элени.
– Клянусь. Видел это своими глазами.
Мне всякое приходилось видеть, но вспоминая ту картину я ощущал как по коже проносится холодок.
– Я не знаю что это, – ответила любимая.
Она была чародейкой, многое знала о магии, общалась с представителями альтернативных магических школ, писала трактаты на тему колдовства, но по её глазам я понял – она не понимает, с чем имеет дело.
– Может, что-то из магических практик самуанцев, – принялась вспоминать она. – У них есть обряд перерождения, чем-то похожий на то, что ты описал. Они подвергают ему преступников. Но там используются специальные алхимические смеси. Или обращение у оборотней. Только оно длится дольше, человек превращается в зверя, да и сами оборотни давно вымерли. Ты уверен, что в бочку с водой никто не добавил снежной плесени? От неё и не такие видения бывают…
– Я трезв! И знаю, что видел! – почти что выкрикнул я, испугавшись, что кто-то мог услышать.
– И что ты хочешь делать? – спросила Элени.
К счастью, она мне верила. Расскажи я это кому другому – решили бы, что я или пьян, или подвергся действию чар, или сошел с ума.
– Утром Архиепископ молится, а затем завтракает в кают-компании. Мы проберемся в его каюту, обыщем её, и узнаем что это такое.
***
Казалось. что утро никогда не наступит. Дождь лил не переставая, солнце словно забыло про время, да и я сам когда поглядывал на часы, считая, что прошел час, оказывалось, что на деле миновало лишь десять-пятнадцать минут. Казалось, что за мной кто-то наблюдает, шепчет за дверью, бродит по палубе. Но когда я открывал, дверь не видел никого.
Конец ознакомительного фрагмента.