Полюбить бездушного
Шрифт:
– Анесс, я тут слышал, что тебя отправили на корабль, – говорит он с легкой грустью в тоне. – Поздравляю.
– Спасибо, – отвечаю я, не прекращая сборы я. – А ты? Куда тебя отправили?
– Северный порт, – он опускает взгляд.
– Говорила тебе, лучше учиться надо.
Жалко парня. Даже не из-за практики в порту, а потому, что обычно туда на практику направляют самых неумелых, ленивых и недисциплинированных выпускников. Если у тебя в документах значится это место – это знак, что на хорошую работу такого чародея брать не стоит.
– Так
– В Киренаку, – отвечаю я и тыкаю ему приложенную к документам карту.
Он внимательно смотрит на неё. Хмурится.
– Туда обычно плывут прямым путем. В архипелаг Зари не заходят.
– И что?
– А то, что только за последний месяц там пропало три торговых корабля.
– Отговорить меня пытаешься? – ухмыляюсь я.
Конечно же, он попытается сделать так, чтобы я никуда не делась и приложит к этому все силы. Сейчас и чудищами пугать начнет, и еще не пойми чем.
– Вот тут, – он с видом знатока смотрит на карту, – так называемые мертвые воды. Там множество раз видели корабль с красными парусами…
О Безымянный Бог! Как же вы достали.
– Да нет никакого Проклятого Капитана, – я вырываю из рук Ника карту. – Это сказка! Торговые суда и вешают красные паруса, чтобы отпугнуть пиратов, пираты – чтобы навеять ужаса на своих жертв, а кто-то просто дурачится.
– А исчезновения кораблей как объяснишь? Слышала о том, что недавно пытались убить Архиепископа? Тот, кто хотел это сделать, сказал, что был на корабле-призраке. И что там он узнал…
– Обычный сумасшедший, – прерываю я, выхватывая из его рук карту. – Вот смотри, тут водятся кракены. Одного или нескольких из них могло занести сюда, к островам. И это они виноваты в пропаже кораблей, а никакой не какой-то корабль-призрак с проклятым капитаном.
– Думаешь, в пасть кракена попасть лучше…
– Уймись ты уже! – выкрикиваю я. – Понимаю, что ты с первого курса ко мне небезразличен. А сейчас прилагаешь все силы чтобы не дать мне отплыть. Учился бы лучше – может, сам попал бы на корабль.
Ник опускает взгляд и краснеет, становясь похожим на ушастую свеклу.
– Удачи тебе в плавании, – выпаливает он и быстро покидает мою комнату.
Ну и пусть идет. Мне он не помешает. Парень сам виноват в том, что остается здесь. То прогуливал, то приходил на экзамен ничего не зная, то неправильно смешал зелья, из-за чего чуть не спалил кабинет алхимии. А еще как-то случайно призвал духа плотских утех и вселил его в нашу толстушку Букки. Ох, что тогда творилось…
В документах вижу, что с собой можно взять только одну среднюю сумку. Зараза! И как мне все запихнуть?
Придется оставить платье, косметику и все остальное, что не особо нужно в плавании. Жалко, конечно, но вернусь – заберу. А с первого же жалования куплю в Киренаке новое. Мне всегда нравились их цветастые фасоны, жалко, что у нас такое не найти.
Выглядываю в окно, под которым располагается просторный и почти пустой двор Академии. Ковер из опавшей желтой листвы покрывает узкие мощенные камнем аллейки, лавочки, на которых собирались студенты после занятий, треугольное поле для спортивно-магических состязаний. Начинается легонький, моросящий дождик. Лишь Древо Духов выделяется из осеннего пейзажа.
Оно не отбрасывает тени. В его полупрозрачной листве отражается две спиральные радуги из мира, принадлежащего не нам. Листья двигаются сами по себе, не повинуясь ветру. Иногда в них можно увидеть что-то совсем чуждое. Созданий из того мира, сюрреалистические пейзажи обратной стороны мира, и даже будущее. Когда-то давно я видела там человека. Высокого, темноволосого красавца, стоявшего на палубе корабля. Не знаю, кем он был, но я чувствовала, что мы с ним близки. Он показался всего на минуту, а потом исчез. Надеюсь, это было будущее. Может, завтра в порту или на корабле я увижу его?
Становится немного холодно, и я закрываю окно.
Если повезет, буду находиться в теплых водах, когда пойдет первый снег.
***
Северный порт – грязное и неприветливое место. Везде сплошная серость, уныние и вонь. Покрытая слизью серая брусчатка блестит под ногами. От впивающегося иглами в кожу ветра меня всю трясет. Прикрываясь воротником от запахов и ветра, нахожу нужное мне место. К счастью, не опоздала.
Рядом сидит тощий, словно скелет, бездомный и просил милостыню. С невысоких зданий складов несет рыбой и отходами от чего хочется перестать дышать.
– Крабы! Свежие крабы! – бледная, как вампир, неухоженная женщина, одетая в грязное серое платье пытается перекричать ветер.
– Заморские сувениры! – подпевает ей худой мужчина с обветренным лицом.
– Дер-р-ржи во-о-ора! Он украл мои ча-а-асы! – распинается толстяк в темно-коричневом пальто, пока ребенок непонятного пола, обхватив позолоченную добычу, мчится в направлении города.
Воришка проскальзывает мимо чародея с длинной, черной бородой, проверяющего каждого входящего сюда и выходящего отсюда на чуму, от чего возле выхода скопилась внушительная очередь. Рядом с ним инквизитор с красным моноклем на глазу ищет в толпе практиков запрещенных видов магии.
– Он заражен! – вскликивает маг. – На карантин его.
– Чего? – отвечает невысокий мужчина в темном и грязном, как и все здесь, камзоле. – Я нормально себя чувствую.
– Заберите его!
– Что? Меня жена и дочь ждут…
Пара солдат с почти одинаковыми лицами, стоявших по обе руки от чародея, хватают зараженного и куда-то уволакивают. Тот громко кричит, сопротивлялся, роняет саквояж, из которого лицом в грязь выпадает искусно сделанная фарфоровая кукла. Не получит сегодня его дочь подарок, как и отца не дождется. С карантином в городе строго. Любого, кто хоть немного похож на зараженного, мигом отвозят куда-то за город. Оттуда никто не возвращается.