Полюбить Дракона
Шрифт:
Даже капля запаха Ирины может все это разрушить. Даже поцелуй, даже прикосновение ее холодных жестких рыбьих губ может перечеркнуть все! Эван ощутил яростный протест от одной мысли о том, что Диана окажется недосягаема.
Не как Ирина.
Тут Эван сообразил, что все это время просто пытался приручить собственноручно пойманную самку, а она… не приручалась. Оставалась холодна, доводя его до исступления, до отчаяния, до гулкой пустоты в груди. Она просто не могла ему это дать, в ней не было заложено ни искры добрых чувств.
А Диана — тепла. В ее
— Нет?! — повторила, потрясенная, Ирина. — Но ты же сам!.. Ты же хочешь, я вижу!
— Нет, — хрипло повторил Эван, отстраняя самку, пытающуюся обхватить его руками, повиснуть у него на шее. — Я должен подумать.
— О чем тут думать?! — поразилась Ирина. — Ты стал стареть, князь, коли тебе уже надо долго думать, прежде чем лечь с женщиной в постель?!
— Я должен подумать о том, — рявкнул Эван сердито, — а действительно ли ты стоишь того, чтобы всех самок мира променять на тебя одну, женщина?
Ирина насмешливо фыркнула:
— Если тебе будет мало меня, — ответила она, — то бери себе самок столько, сколько захочется! Я не против.
— Другие самки могут быть против,— отчетливо произнес Эван,— чтобы я делил ложе с ними, а потом с тобой!
— Это ты о словах этой гадины?! — возмутилась Ирина. — Это ей мой запах не нравится чем-то?!
— Твой запах в ее постели, — напомнил Эван. — Запах твоего лона на моем члене.
— И ты потерпишь?! — ахнула Ирина, пораженная. — Потерпишь, чтобы самка ревновала и тебе указывала, с кем спать?! Потерпишь ее условия?! Не проще ли выкинуть ее обратно в море? Самок тысячи; тысячи из них превращаются в женщин с красивыми телами, намного красивее, чем эта строптивая Ирментруда! Бери любую! Видишь, как я покорна, видишь, как я готова служить тебе? А она, ведьма, — Ирина заскрипела зубами от ярости, — каким волшебством она себе такую гладкую кожу заполучила?! Тут нечисто, верно тебе говорю! Выкинь ее в море, подальше от берега! Пусть себе плывет туда, откуда взялась! А меня возьми княгиней… ты не пожалеешь, князь! Я служить тебе буду, верно, как пес! Мне, мне ее черный посох отдай. Что толку, что она красуется с ним? Этим посохом только врагов гонять!
— Не я ей этот посох вручил, — ответил Эван, — не мне его и забирать. И врагов… откуда враги в моем собственном доме?
— Как это нет врагов, если ты пригрел эту строптивую самку?! Да вот хоть бы и брат твой, — зашипела Ирина яростно. — Он непочтителен, он смеется! Над нами смеется, князь! Я бы отучила его скалить зубы…
— Помолчи-ка, рыба скользкая! — яростно прикрикнул на женщину Эван. — Как смеешь ты свой зубастый рот открывать на княжича! Ничуть не изменилась, — с досадой процедил Эван. — Одному небу известно, чем ты мне приглянулась, такая хитрая, злобная и расчетливая…
Глава 9. Сердце Кита
Эван ушел, а Ирина осталась одна, в растерянности, озлобленная и удивленная.
То, что князь не пустил ее в свою постель тотчас же, как увидел, было преобидной пощечиной, болезненным ударом по ее самолюбию. Ирина, багровея от стыда и унижения, словно наяву слышала издевательский хохот Звездного колдуна Итана, видела издевательские взгляды Андреаса. Звездные переглядывались между собой, будто насмехаясь над нею.
«Что, — говорили их взгляды, — самоуверенная, глупая самка? Думала, что все будет легко? Думала, Князь кинет все к твоим ногам по первому твоему желанию? А вот не вышло!»
И Ирина едва не рыдала и не рвала на себе волосы от стыда и ярости. Она понимала: эти взгляды и насмешки над ней дело времени. Едва Итан узнает о ее провале, как расхохочется так, что услышит каждый, имеющий уши.
И не преминет отпустить еще какую-нибудь колкость в адрес Ирины.
— Как будто я хотела ложиться к нему в постель, — шипела она злобно, сжимая кулаки. — Расплачиваться своим телом, стараться ради вас, дураков! Впрочем… зачем мне им помогать, если можно расстараться для себя?! Не захотел — так и не надо. Главное, из дома не выгнал…
Итан в ее воображении расхохотался еще громче, и Ирина подумала о том, что если Эван поколебался сейчас, через несколько дней он и вовсе может передумать.
«Вышвырнет тебя в море, — издевательски звучал в ее ушах голос Итана. — Или вышлет ко мне… Эван же жалостливый. Он не желает зла самкам, и губить их не хочет. Наивный, наивный Эван! Эти коварные существа, самки — они не пропадут и без чешуи, и без когтей. Они слишком живучи и слишком злобны, чтобы умереть от такой малости…»
Однако никакой стражи к Ирине приставлено не было, и слуги не явились проводить ее с почетом в самую роскошную спальню. Ирина, сама отыскивая свои новые покои, кусала злобно губы, понимая, что лучшие спальни теперь занимает Диана, эта неженка с перепуганными глазами.
— Самцы падки на такое! — зло шипела Ирина, пробираясь по знакомым коридорам дворца. — Рядом с несчастными, с беспомощными самками они чувствуют себя сильнее, фанфароны! А эта притворщица, она нарочно строит невинное лицо, чтобы показать, как она зависит от них… Я-то знаю таких! Им палец в рот не клади! Они растерзают, выпьют всю кровь, и скажут, что мало — вот каковы они, ваши невинные овечки!
Гарем располагался в самом низу огромного замка драконов, рядом с теплыми прудами. Куда самки приносили детей от князей; рядом с пещерой, полной сокровищ, главным из которых было сердце кита.
Пробираясь впотьмах, Ирина вдруг подумала о том, что неплохо было бы сделать вид, что она заблудилась. Поворот в спальни — налево, а в сокровищницу князя, где лежат его драгоценности, золото и камни — направо. Всего лишь вошла не в тот коридор…
Просто свернула не туда.
Просто не поняла, что под ногами звенят монеты и камни, оправленные серебром и золотом. Просто позабыла дорогу, которую ее ноги проделывали не раз и не два. Просто раскрыла тяжелые двери, просто не ушла, когда увидела драконовую гору сокровищ…