Полюбить Дракона
Шрифт:
В смятении и ярости она вбежала в первый попавшийся зал, красивый тропический рай с лианами, цветущими орхидеями и мягкими волнами, наползающими на белый песок.
Размахнувшись, она вышвырнула бронзовое зеркальце в воду, и голос Итана, так пугающий ее, затих.
Глава 10. Ожидания и реальность
Самки драконов обладают даром предвидения.
И сейчас этот дар нашептывал Ирине, что ее ноги ступили на скользкую дорожку. Она ощущала начало конца, предчувствовала падение в пропасть, холод смерти и отчаяние уже сковывали ее тело, но она не могла отступить,
Она ощущала, что особенная. Она чувствовала, что мир принадлежит ей; природа одарила ее редким даром — памятью, она помнила всех драконов и Звездных, с кем была, и она могла делать выбор. Другими самками руководил инстинкт, Ирина же знала, чего хочет.
Разум сиял, но ослеплял ее. Ирина не познала привязанности и нежности, но зато оттенков гордыни в ее душе было больше, чем цветов в радугах, сияющих над шумящими водопадами.
Она верила в то, что заслуживает большего, чем прочие самки. Она чувствовала, как может управлять драконами, их мыслями и поступками, просто подливая им в уши сладкой лести и лжи. И вдруг все ее могущество, все ее превосходство лопнуло, как мыльный пузырь, испарилось в один миг! Маленькая Ирментруда, которую она сама отправила на потеху драконам, оказалась для них особенной! А ее, Ирину, вышвырнули вон, больше не желая слушать ее хитрые речи!
Могла ли Ирина простить это? Могла ли смириться? Могла ли отступить, уйти в тень и перестать мечтать о короне Когтей и Клыков? Нет!
Жажда власти опьянила и поработила ее. Ей грезились роскошь и блеск королевского двора, ее двора; драконы всех семей преклоняли б перед ней колени, ее сокровищница была б полна золота, и она спала бы, насыпав полную постель чеканных монет.
Ей чудилась сила, которую могли дать ей только верные вассалы, яростные и сильные мужчины, боготворящие свою жестокую и прекрасную королеву. Она хотела казнить и миловать, держать в зажатом кулаке множество жизней, чувствовать, как они трепещут от благоговения и страха и знать, что может в любой момент погасить их все, просто сжав кулак покрепче.
А теперь ее предвидение кричало, вопило ей — отступись! Жгло грохотом приближающейся неминуемой беды, пугало леденящими предчувствиями, но Ирина, роняя злые слезы, не могла разжать скрюченные пальцы и отпустить на свободу призрак могущества и власти. Не могла выпустить мечту…
Предательство Итана просто подкосило ее. Она не ожидала, что тот, искушенный, циничный и осторожный, вдруг воспылает страстью к этой девчонке тоже.
Утирая мокрый нос, несясь по коридорам в поисках убежища, укромного уголка, где ее не потревожат, где можно выплакать ядовитые слезы и все как следует обдумать, Ирина от ярости кусала губы.
Можно понять драконов, Эвана и Лео — они отведали тела маленькой попаданки. Они очарованы ее нежностью и слабостью, ее податливостью. Но Итан?! Итан не пробовал ее, Итан даже не рассмотрел ее как следует! Но был пленен ею с первого взгляда!
Итан нравился Ирине; своим циничным, высокомерным отношением ко всем, своей далекой недоступностью, своей притягательной красотой, своим нежеланием размениваться на мелочи. Это не Эван; в Эване много силы, но вместе с тем и простоты. Он прям и бесхитростен, слишком широко раскрывает свою душу. Он готов принять любую самку.
Итан же был другой. Он казался ей идеальным ограненным черным бриллиантом, прекрасным и дорогим. Каждый раз она подступала к нему с ласковыми речами, и каждый раз он разгадывал ее хитрость и со смехом отвергал. Слишком умный, слишком недоступный и слишком желанный… Могущественный и тонкий, такого любая была бы рада покорить. Вступить с ним в схватку разумов и выиграть… сцепиться, сплестись телами — и в этой сладкой борьбе проиграть…
Итан был слишком сладким и слишком яростным любовником, чтобы Ирине можно было просто так забыть его власть над собою.
«А вдруг, — с ужасом подумала Ирина, и ее словно окатило ледяной морской волной, полной песка и колючего мелкого колотого льда, — она избранная?! Вдруг море ее полюбило и наделило каким-то особым даром, а я, я сама привела ее в этот мир и отдала его ей?! Вдруг она родилась какая-нибудь особенная? Вдруг ее запах, как волшебный нектар, пленяет мужчин?!»
И от этих мыслей становилось еще обиднее. Разве можно смириться с тем, что этот мир избрал какую-то чужачку?! Не ее, не Ирину, совершенное свое творение, а какую-то бледную пришлую девку?!
Нет…
«Я докажу всем, — рыдала Ирина, — я докажу, что это все мое! Я более достойная, а не она! Я!»
Разумеется, Ирина не могла допустить, что те мужчины, которых она считала своими, достались бы этой мелкой трясогузке!
«Не видать ей счастья, и любви у нее не будет! — думала Ирина, пробираясь в опустевшие покои гарема. — Я знаю Эвана! Глаза у него холодны, а кровь горяча. Я нашепчу ему такого, что он обезумеет от злости и разорвет ее в куски! И Итану… Итану я не позволю коснуться ее! Они скорее передерутся с Андреасом, поубивают друг друга, отравленные моими словами и наговорами, чем Итан познает счастье с этой… Он даже не попробует ее; никогда не познает ее сладости… »
В гареме было непривычно тихо; недобро усмехаясь, Ирина копалась в чужих платьях и оставленных украшениях, выбирая себе лучшее. Она уж найдет чем понравиться Эвану!
«Скажу — Леонард подарил, — пыхтела она, натягивая чужую шелковую нижнюю бирюзовую рубашку. — Если он мою ложь опровергнет, скажу — побоялся его, Эвана, гнева, за то, что опробовал его самку первым после долгого расставания. О, я еще не забыла, как плести интриги! Эта… она еще пожалеет, что встала между мной и Эваном! Князь должен служить мне! Его сила должна поддерживать меня на троне! Его сокровища должны быть моими! Его когти должны украшать мою корону! А хитрец Лео должен быть у меня на посылках. Язык у него остер и хорошо подвешен; когда корона станет моей, я, так и быть, сделаю его послом. Он будет к Звездным ходить и уговаривать их подчиниться мне. А не уговорит… что ж, рассказывают, что мечом он владеет так же искусно, как языком!»
Ей вдруг припомнилось и другое владение языком, и то, каков Лео в постели, драконица невольно замерла, испытав острое желание. Некоторое время она сидела, вцепившись острыми ногтями в резные деревянные подлокотники кресла, вспоминая свои игры с братьями-драконами в одной постели и думая о том, что когда-то природа просто велела ей сбросить чешую и подарила ей красоту для того, чтобы испытать наслаждение и продолжить род.
«Отчего бы сейчас не сделать то же самое? — подумала Ирина. — Эван колеблется, боится вторую самку потерять, но хитрецу Лео-то этим не угрожали. Он не любит меня, это верно, и не верит мне. Но разве не соблазнится на обнаженное тело? Чешуя, — тут Ирина ругнулась, поминая Итана недобрыми словами, — конечно, не красит меня, но Лео, как будто, привычен к таким мелочам… сходить ли к нему ночью, если Эван будет упрям?»