Полюбить Джоконду
Шрифт:
Но разве в наше время люди могут побыть вдвоем? Их везде достанут — если не непосредственно, так при помощи технических средств! Наш разговор прервал телефонный звонок. Я поднялась, Саша попытался удержать меня. Я слабо запротестовала:
— По-моему, лучше сразу подойти, чем потом всю ночь волноваться.
— Подойди, если хочешь.
Я сняла трубку и услышала захлебывающийся голос Гришки:
— Ну я вкопался, блин! Куда теперь деваться-то?
— Гриш, давай спокойно и по порядку, — попросила я механически.
— Чё по порядку?
—
— Да в Твери туфта. Подписал какую-то бумагу — протокол, что ли? — для проформы. Они меня быстро отпустили.
— А того?.. Другого?..
— Я почем знаю? Побазарили — увели.
Из милиции Гришка отправился на вокзал и, пока ждал поезда, от нечего делать прочитал тети-Маринино завещание. Лучше бы он не делал этого, потому что до Москвы потом добирался на ватных ногах, с потными от волнения ладонями и бьющимся, как овечий хвост, сердцем. По завещанию он являлся наследником, как пишут в сказках, несметных сокровищ.
И стоило ему переступить порог собственной квартиры (как усталый путник — невольно подумала я), как Светка тут же сообщила приятную новость:
— Весь день тебе названивали какие-то люди!
— Кто названивал? — не врубился сначала Гришка.
Но вскоре сомнений уже не оставалось: звонили доблестные обелисковцы. Самое странное, что после его возвращения звонки не возобновились. Глупо думать, конечно, что они оставят Гришку в покое. Видно, у них тактика такая. Изматывают, понимают, что он никуда не денется.
— Что ж делать? — беспомощно спросила я.
Нет, рядом с Сашей я определенно расслабилась. Еще сутки назад такая фраза была для меня невозможна.
— Вот именно! Где мне теперь ховаться? — заорал Гришка, потрясенный моим состоянием.
— Откуда я знаю?
— Я лучше сам в ментовку пойду!
— И что ты им скажешь?
— Скажу: я сдаюсь! Сил моих больше нет!
Моя безучастность окончательно повергла Гришку в шок: он кричал в трубку какую-то страшную несуразицу, так что стоявший рядом Саша без труда разбирал его слова. У меня уже не было сил пропускать через себя этот мутный поток.
— Успокойся, Гриш. Мы подумаем. Я и Саша.
— Подумаете? — настырно переспросил он. — Пока вы думать будете, они мне уже склеят ласты.
— Мы тебе утром перезвоним.
Я поспешила отключиться — момент был подходящим. О тяготах своего положения Гришка собирался рассказывать ночь напролет. А чем мы ему поможем?
— Да ничем, — сказал Саша насмешливо. — Мы ему ничем не поможем. Мы — не реабилитационный центр. А у Гришки нашего просто истерика. Разрядка после всех испытаний.
— Но может, там правда несметные сокровища?
— Да какие сокровища? Ты что, не знаешь Гришку?! Заводится с пол-оборота! Пускай теперь Светка занимается с ним, мы уж и так хорошо поработали.
Особенно я! Нянчилась с этим Гришкой, как с собственным ребенком. Он привык, и думает, всю жизнь можно будет пользоваться моим участием, звонить в двенадцатом часу, изливать душу. Нет, Саша тысячу раз прав: пусть теперь плачется своей Светке!
Но может, у них не те отношения? Я знаю, есть такие семьи: пьют, едят, спят, растят детей, делают покупки, но не разговаривают. И не из-за отчуждения или неприязни. Одна моя пациентка как-то сказала мне:
— О делах мужа я узнаю из случайных обмолвок или из его телефонных разговоров с друзьями. В лучшем случае он о чем-нибудь расскажет мне постфактум.
Я подумала, что и у нее тоже пропало желание делиться с мужем, если даже оно и было. И вместе с тем по-своему она хорошо к нему относилась. Всегда повторяла, что человек он порядочный, надежный. И сама была верной и заботливой женой. В некотором смысле их союз можно было назвать образцовым. Если в этой сфере только возможны образцы!
— Ты все о Гришке? — поинтересовался Саша.
— Уже не о нем.
По комнате еще тут и там мелькают призраки счастливого будущего, уготованного нам жизнью: долгих интимных вечеров, интересных путешествий, ярких праздников и насыщенных будней, когда ни один день не будет похожим на другой.
В молчании мы допиваем красное вино, доедаем остатки ужина и в половине первого исчезаем за дверью нашей необыкновенной белой спальни.
Глава 22
Рано утром позвонил Гришка. Ночью ему не давали спать звонки обелисковцев, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Светка не отключила телефон. Однако отключение телефона — типичная страусиная политика. Надо предпринимать какие-то реальные шаги.
— Какие? — Гришка опять находился в состоянии невменяемости.
— Мы пока ничего не придумали, — объяснила я неуверенно, по привычке мне казалось, что с ним надо говорить только конструктивно. Но что конструктивного я могла сказать сейчас?
— Как мне теперь от них отхомячиваться?! — не унимался Гришка.
— Подожди немного. Мы тебе сами позвоним.
На этот раз, кажется, я кое-кто придумала! Только, конечно, сначала следует посоветоваться с Сашей. Гришка должен просто отдать «Обелиску» наследство! Больше-то у них к нему никаких претензий. Пусть едет в «Обелиск» и откровенно поговорит с Иннокентием.
Однако Саша так не считал. По его мнению, действия «Обелиска» были лишь щелканьем зубов. Столько денег они вбухали в операцию, а наследство проплыло мимо носа. Да еще пойман Гришкин двойник. Теперь он может выдать всю контору. Поведает миру об их делишках!
— Что же Гришке-то посоветовать? Ты сейчас уйдешь, он опять позвонит.
— Переждать. Кроме звонков, они ни на что не осмелятся. — Саша быстро глотает кофе — торопится на работу.
— Постараюсь его утешить, объяснить.
— Может, и не надо ничего объяснять, — предполагает Саша задумчиво. — А если они прослушивают его телефон?..