Полюблю и отравлю
Шрифт:
– Не говорила! – слезливо произнесла Наталья. – Потому что такая дочь… Одним словом, я перекрестилась, когда Аля уехала на заработки. Но если вам интересно, я, конечно, расскажу, как было дело.
– Да. Нам интересно.
– Ой, да что же мы с вами тут стоим? – внезапно спохватилась Наталья и испуганно оглядела темноту позади подруг. – Прямо на свету и…
Она не договорила, но подруги и сами все поняли. Они все трое представляли собой идеальную мишень для злоумышленника. И хотя прежде он довольствовался ядом, но кто его знает, а вдруг он решит сменить орудие убийства? Всем троим стало
– Значит, ты все же не веришь, что менты арестовали именно убийцу? – спросила Леся у Натальи, когда они все оказались у нее в доме.
– Андрей – убийца? Нет, я не могу на него думать. На кого угодно, но только не на него! Он всегда такой милый, такой ласковый! Он так помогал мне с младшими!
– Кстати, о младших детях! Они ведь не твои дети? Верно?
– Вы и это узнали! – вздохнула Наталья.
– Узнали.
– Ну да, верно. Всех троих младших ребяток моя бедная заблудшая овечка принесла мне в подоле. Эти трое – не мои дети. Они дети моей Алечки!
И, видя, как вытянулись лица у подруг, сердито воскликнула:
– И что мне было делать? Признаться всем окружающим в нашем позоре? Рассказать, что моя несовершеннолетняя дочь нагуляла себе ребенка невесть от кого? Или прогнать родную доченьку, когда она пришла ко мне за помощью? Нет, я не могла так поступить. Я сказала Алечке, что она будет рожать своего ребеночка. Но чтобы не вызывать кривотолков среди наших соседей и знакомых, мне пришлось выдавать всех своих внуков за собственных детей.
И, видя, что подругам страшно не терпится узнать подробности, она вздохнула и произнесла:
– Ладно. Садитесь и слушайте. Все равно уснуть я сегодня вряд ли смогу. Столько всего случилось! Так что садитесь и слушайте.
История жизни Алефтины – Наташиной дочери – была проста, трагична и поучительна одновременно. Будучи еще совсем молоденькой девочкой, она испытывала странный, прямо болезненный интерес к противоположному полу. То ли гены алкоголика-отца сказались в девочке таким образом, то ли Аля была такой от природы, но она всегда льнула к мужским компаниям, мало интересуясь обществом своих ровесниц-девочек.
Аля всегда старалась устроить свои дела таким образом, чтобы быть поближе к мальчикам в своем классе. Только ради них она участвовала во всевозможных математических конкурсах и технических олимпиадах, только для того, чтобы иметь больше точек соприкосновения с мальчишками. Но при этом ее интерес выглядел таким робким, что ни у кого не хватало духу турнуть безобидную, в общем-то, Алечку.
Конечно, мальчишки-сорванцы и хулиганы не принимали ее до конца в свою компанию, но и откровенно от себя прочь Алю тоже не гнали. Просто воспринимали ее как нечто мало интересное, почти что пустое место. Что есть Аля, что ее нету, без разницы. Хочет тусоваться возле них, ее дело. А у них есть занятия поважнее.
Так продолжалось вплоть до восьмого класса. Мальчики и девочки подросли, и у них стали появляться новые интересы. В мальчиках стали просыпаться мужские инстинкты, и они очень быстро смекнули, что находящаяся поблизости Аля, всегда безотказная и приветливая, – это их шанс. Они стали проявлять к Алечке знаки внимания, а та была на седьмом небе от счастья. Наконец-то ее заметили! Наконец-то оценили! И она была рада удовлетворить этот новый интерес своих друзей.
– При этом дочка так ловко скрывала от меня то, что она проделывает, что для меня стала полнейшей неожиданностью Алинина беременность. Правда вылезла на четвертом месяце. А ведь у нее еще не был закончен восьмой класс, то есть не было даже среднего образования. Это было ужасно! Разумеется, из школы Алю пришлось забрать. Ни о каком аборте и речи не шло, потому что мы спохватились уже на таком сроке, когда Алю невозможно было прооперировать без угрозы ее здоровью и даже жизни. Врачи сказали только одно – рожать!
– И что? Ваша дочь родила?
– Да. Семена. Моего среднего сына.
– Вы хотите сказать – внука?
– Ну да. Но для всех он стал как бы моим сыном. Понимаете?
– Нет. Не понимаем, – помотали головами подруги.
– Зачем вам было называться матерью собственного внука?
– Господи, какие вы наивные! Мы с мужем не хотели для себя позора! Ни для себя, ни для Алечки. Ведь ребенок у четырнадцатилетней незамужней девчонки, которая даже не знала толком, кто его отец, – это позор! Ужасный! Несмываемый! И на всех нас, и, главное, на ребенке. Он-то за что должен страдать? Он ведь был совсем невинен, а злые люди начали бы болтать о нем дурное.
– И вы обманом решили обезопасить себя и свою семью?
– Изобразили, что беременны – вы?
– Ну да! И когда Сеня родился, я всем выдавала его за своего сына! Подозрений ни у кого, даже у наших ближайших соседей, не возникло. Аля уехала в другой город и там родила. А мы всем говорили, что забрали девочку из школы в связи с ее крайне плохим состоянием здоровья, дескать, у нее обнаружили костный туберкулез. Болезнь крайне опасная, и возможно, что девочка останется хромой. И что сейчас Аля учится в лесной школе-санатории, где врачи одновременно следят за состоянием ее здоровья. Прогнозы очень хорошие. И возможно, что уже в следующем году Аля вернется домой.
– А учителя в школе? Они-то ведь знали правду?
– Нет. Мы никому не сказали. Зачем? У нас был знакомый врач, который и организовал Але ее фальшивый диагноз. Под предлогом болезни из школы мы девочку забрали, и она спокойно родила у одной нашей очень дальней родственницы в ее городке. Я с моим фальшивым пузом тоже поехала туда, и обратно мы приехали уже втроем. Я, Аля и ее ребенок, которого мы и выдали за моего малыша. Дескать, роды прошли в другом городе, в деревне, а акушерку не вызвали, потому что не было связи с больницей. И, выждав некоторое время, мы привезли ребенка к нам в город и тут уже обратились в больницу за справкой о рождении.
– И вам это сошло с рук?
– Не просто так, разумеется, – усмехнулась Наталья. – Врач, которая нашла у Али беременность, была тоже нашей хорошей знакомой. Она и помогла все организовать.
– Не бесплатно, разумеется.
– Ну да! Мы заплатили ей. Немного, знаете ли, чисто символически. Бутылку хорошего коньяку ее мужу. Билеты в Большой театр на премьеру. Недешевое удовольствие, между прочим. Ну, и все так по мелочи. Денег она у нас и не взяла. Очень душевная женщина, вошла в наше положение. Помогла нам практически безвозмездно.