Полюса притяжения
Шрифт:
Яна впервые увидела Москву и познакомилась с русской культурой чуть меньше шести месяцев назад, когда приехала поступать в институт. Хоть мать постоянно рассказывала ей о России, в реальности многое показалось девушке чудаковатым. А современные нравы — весьма сомнительными. Неудивительно, что отец до последнего противился ее временному переезду.
— Не советую, — коротко подытоживает рассеянные мысли Яны старшая сестра, едва за ними закрывается дверь уборной.
Шахина пожимает плечами и отводит взгляд, словно ей безразлично.
— Рагнарин — крупный зверь. Тебе такой не нужен.
— Мне вообще никто не нужен, — тихо замечает Яна, не поднимая глаз.
— Действительно. Учитывая твое положение и все остальное… Не стоит.
Младшая кивает. Регулирует смеситель и подставляет под него ладони, смотрит, как кожа от холодной воды медленно розовеет.
— Ему двадцать восемь, тебе — девятнадцать. Это большая разница.
Еще один кивок.
— Рагнарины — монополисты ювелирной отрасли. У Дениса в арсенале — холодная надменность и врожденная способность из всего извлекать выгоду. Он воспитанный и тактичный, но на подкорке себя выше других считает.
Третий кивок.
— Дядя Мехмед оторвет тебе голову.
Четвертый кивок.
— А Йигит…
— Я понимаю, Марина, — поднимая взгляд, Яна ненарочито растягивает «а» и глушит «р» на имени сестры.
Голос ломается, если его не контролировать, хотя всю свою жизнь Шахина говорит свободно на обоих родных для нее языках.
Напряжение немного стихает, когда они возвращаются.
На первый взгляд кажется, что Рагнарин поглощен беседой с Матвеем Олексевичем. Но едва Яна опускается на стул, его взгляд тут же обращается к ней.
И все приглушенные ощущения вырываются. Беспощадно усиливаются. Она настолько сбита с толку, что вновь теряет нить происходящего за столом и погружается в скованное молчание, которое вовсе не свойственно ее живому и энергичному характеру.
Денис отмечает, как девушка краснеет и, чуть оттягивая ворот блузки, опускает взгляд вниз. Странно, но в его груди что-то незнакомое, горячее и дребезжащее, бесконтрольно отзывается на это бесхитростное волнение.
Странно.
Яна Шахина невысокая, но стройная и фигуристая. Есть, что оценить, даже учитывая ее довольно-таки консервативный наряд. У нее очень длинные русые волосы и красивые черты лица. Но выделяют ее из массы глаза. Эмоциональные и горящие. Они притягивают. Пока другие разговаривают, Яна большую часть времени молчит, а глянет — сразу понятно, что думает по той или иной теме. Видимо, поэтому у нее имеется эта диковатая привычка прятать взгляд. Рагнарин не знаком досконально с турецкой культурой, но, вроде как, по первому впечатлению, там все давно цивилизованно и адекватно по отношению к современным мировым этическим нормам.
Ее движения необычные. Изящные. Плавные. Завораживающие.
Про голос и говорить не стоит. Пара слов, и действительно, по спине Рагнарина озноб спускается. Сексуальное сплетение звуков — низких, мягких, сипловатых и урчащих.
— Что-то ты сегодня потухшая, — доносится до него обращение Марины к младшей сестре. — Устала за неделю?
— Нет. Все в порядке.
— Спустимся на танцпол?
Девушки уходят танцевать, а Рагнарин продолжает разговор с Олексевичем.
— Ну, и как, Раг? Подписали франшизу с Германией?
— Даже распинаться не пришлось. Они сами оказались крайне заинтересованными нашим уникальным сплавом металлов.
— Слушай, отлично! Слава идет впереди вас, да?
— Типа того.
— А дальше, куда?
— В ближайших планах шведы, — сухо делится Денис. — Но они сами к нам. Хотят побывать на заводе, оценить, так сказать, энергетические мощности.
— Уверен, что впечатлите.
Рагнарин отстраненно кивает. Он тоже не сомневается.
Заметив пропущенный входящий, извинившись, поднимается и направляется к выходу. Идет на улицу, подальше от толпы и шума музыки. И по пути встречает в проходе Шахину. Она его тоже замечает. Не отводит взгляда. Когда они уже практически равняются, кто-то, словно умышленно, толкает девушку в спину, и она неожиданно налетает на Рагнарина.
Его будто током пробивает, когда Яна случайно прикасается губами к его шее, а ладонями вжимается в грудь. Слышит и ощущает ее короткий приглушенный вздох.
Однако, буквально сразу же, она отстраняется и, не глядя ему в лицо, начинает прерывисто извиняться.
— Прости. Я неосторожная.
Кожа Рагнарина загорается и искрит. По раскаленной спине сбегает холодная дрожь. Он бездумно прижимает девушку ближе, замечая, как ее лицо стремительно охватывает жар смущения.
— Все нормально? Не ушиблась?
Поднимая на него взгляд, Яна смотрит так, будто находится в неком изумлении.
— Все в порядке.
— Выйдешь со мной на улицу ненадолго? Я отзвонюсь. И провожу тебя обратно в зал.
Кивает и без каких-либо колебаний идет за ним к выходу. Замирает неподалеку, обхватывая плечи руками, пока Рагнарин набирает номер.
— Замерзла?
Отрицательно мотает головой. И снова смотрит так, словно погружается в него. Рагнарин не в силах разорвать этот интенсивный контакт, даже когда абонент на том конце провода принимает его вызов.
— Ты звонил, пап. Что-то срочное? Я слушаю.
— Хотел уточнить по поводу ужина с Гонтаревыми. Завтра, в семь. Ты же помнишь?
Обрывая зрительный контакт, отходит немного в сторону.
— У меня отмечено. Я буду.
— Мать волнуется, что я тебя загонял по заграницам. Вот прямо сейчас интересуется, не забыл ли ты русский? — хрипловато посмеивается отец.
— Не забыл, — машинально усмехается. — Мне уже идти нужно.
— Приятного вечера, сын.
— Доброй ночи.
Пряча телефон, снова смотрит на Яну. Она вздрагивает. И заметно напрягается.
— Все-таки замерзла?
— Немного.
— В зал? — выдерживает небольшую паузу. Слегка понижает голос, предлагая второй вариант: — Или домой?
Глава 2
И звонили звонки,
Через все позвонки.
С того самого вечера с Яной творится что-то странное. Она пытается не думать о Рагнарине, но мысли сами собой сбиваются и мчатся в одном направлении. Все эти думы настолько чужеродные и непонятные, что попросту пугают ее. Они набегают бурными волнами в течение всего дня, обжигают теплом ее грудь, шею и щеки.