Поменяемся?
Шрифт:
— Это химия какая-то или всё-таки гречка? — резюмирую я своё наблюдение, с неохотой поднимая глаза на уровень его лица.
— Протеин, — поясняет Рафаэль, расстёгивая молнию на джинсах.
Мой взгляд бессовестно прослеживает это движение и отползает в сторону лишь с появлением колен.
— Это, между прочим, половое неравенство, — возмущённо верещу я, глядя себе под ноги. — То, что мужчина может свободно расхаживать с голым торсом, а женщина должна тратить бешеные деньги на неудобные бюстгальтеры
— Вас никто не заставляет, — насмешливо бросает Рафаэль.
— И ведь действительно не заставляет. — Недолго думая, я хватаюсь за подол платья и дёргаю его вверх.
Следующим кадром передо мной предстает ошарашенное лицо Рафаэля. Надо признать, это организованное мной представление — довольно экстравагантное с учётом факта, что мой клубный наряд не предполагает ношения лифчика.
— Вот теперь всё по-честному, — пропеваю я, отвернувшись к шкафу, чтобы повесить в него платье. — Так-так, и где тут моя пижама?
Встав на цыпочки, я неспеша и крайне внимательно оглядываю полки.
— Левая, снизу, — раздаётся хриплый голос за мной.
Сказав «спасибо», я натягиваю штаны с футболкой и тянусь к выключателю. Мне одновременно волнительно и дико смешно от своей безбашенности. Таким смущённым и растерянным я Рафаэля ещё не видела.
— Спокойной ночи, — воркую я, заняв свою половину кровати и отвернувшись к окну. — Классный получился вечер.
Рафаэль бубнит «хороших снов», и в комнате воцаряется тишина.
22
Даже удивительно, что после такого количества выпитого я не отключаюсь моментально. Минуты тянутся одна за другой, но сон, как не шёл, так и не идёт. Разглядывая темноту, я мысленно считаю до ста наоборот и пытаюсь не обращать внимания на Рафаэля, ворочающегося на своей стороне кровати.
— Не спишь? — от раздавшегося шёпота я вздрагиваю.
— Нет.
— Тебе не холодно?
Кусая губу, я медлю с ответом.
— Да, есть немного.
Кровать прогибается под весом перекатывающегося тела, горячее дыхание с запахом виски касается моей шеи. Озноб, пробирающий меня, на этот раз не имеет ничего общего с местным климатом. Это реакция на то, что мужское тело соприкоснулось с моим. Мужское тело со стальной эрекцией.
— Не против? — голос Рафаэля звучит сипло.
Я не отвечаю. Всё внимание сосредоточено на том, как его пальцы скользят по моей коже. Я не отстраняюсь, и Рафаэль безошибочно трактует это как разрешение. Хорошо, что он не из робких и всегда был сообразительным.
Его ладонь медленно перемещается вдоль моего бедра, и всё тело непроизвольно откликается на этот жест, выгибаясь ему навстречу. Внизу живота горячо пульсирует.
Вторая рука
Я лежу неподвижно, прикусив губу и задержав дыхание. Губы пересохли, между ног требовательно ноет, внутренности сводит от сдерживаемого напряжения.
Надо мной нависает тень. Губы Рафаэля касаются моего виска, запуская вереницу мурашек, мягко спускаются к щеке, к уголку губ. Его дыхание горячее и учащённое, оставляет за собой непроходящий жар.
Вот тут моя сдержанность летит в тартарары. Перекатившись на спину, я обвиваю его шею и жадно впиваюсь в губы.
Будто этого и ждал, Рафаэль торопливо задирает мою футболку и сжимает грудь.
— Ты что это устроила, а, коза? Я, по-твоему, по пояс деревянный?
Вместо ответа я лишь крепче сжимаю его шею. Чего он разболтался, когда я так сильно заведена?
Но Рафаэль и не думает затыкаться. Ночами его отсутствующее ораторское мастерство расцветает пышным цветом.
— Так сильно хочу тебя… Твои ноги, рот, сиськи, задницу… У меня стоит с момента, как ты танцевать начала… Чуть не загнул тебя у шкафа… Хочу тебя трахнуть… Сейчас прямо…
Есть в его болтовне что-то возбуждающее, отчего я растекаюсь озерцом, начинаю похотливо хлюпать. И кто бы мог подумать, что хмурый, неразговорчивый Рафа способен быть настолько раскрепощённым в интимных моментах.
Его рука проталкивается между нами, и через секунду во внутреннюю поверхность бедра утыкается что-то горячее и твёрдое.
Спойлер. Это член.
Я затаиваю дыхание. Если поцелуй на брудершафт, держание за руки и мой незапланированный стриптиз можно с натяжкой закинуть в копилку дружбы, то член Рафаэля туда едва ли влезет. И в прямом, и в переносном смысле. Даже после десятка коктейлей и рома я всё ещё способна поразиться такому размеру. За бутылкой пива спрятался целый баллон.
— Можно? — глаза Рафаэля полны одержимости, голос срывающийся и хриплый. — Я осторожно…
Больше всего мне хочется кивнуть и закрыть глаза, позволив ему делать со мной что угодно. Я возбуждена настолько, что коснись он меня в правильном месте — тут же взорвусь. Но где-то в отдалении тихий голос нашёптывает, что тогда случится непоправимое. То, что так запросто не сотрёшь, то, что разделит жизни сразу нескольких людей на «до» и «после». И разбираться с последствиями придётся мне самой.