Поменяемся?
Шрифт:
Мантры продолжают завывать у меня в ушах, аккомпанируя бешеному стуку сердца. Отмерев, я пячусь назад и, запнувшись о порог, едва не лечу головой вниз. Слава богу, этого не случается, ибо тогда Рафаэлю пришлось бы экстренно мне помогать, а я не уверена, что справилась бы со зрелищем его разбухшей «ракеты», нависшей над моим лицом.
Щёки не перестают пылать до того момента, как Рафаэль выходит из ванной. Когда это происходит, жар перекидывается на всё тело.
— Проснулась? — бодро произносит он, бросая полотенце в кресло.
Промычав
— Завтракать пойдёшь? — Обернувшись, Рафаэль указывает глазами на ванную. Мол, я готов подождать, но ты поторопись.
В таком хорошем настроении я не видела его с момента, как мы сюда приехали. Ох уж эта волшебная сила онанизма.
— Ты бы не мог закрывать за собой дверь? — сиплю я, глядя, как он натягивает футболку. — В ванную, я имею в виду.
— А я, что, забываю? — переспрашивает Рафаэль, и, поймав мой смущённый взгляд, начинает хмуриться.
Не выдержав долгого зрительного контакта, я вскакиваю с кровати и зарываюсь в шкаф, делая вид, что разыскиваю вещи.
— Ты сейчас заходила, что ли? — с заминкой прилетает мне в спину.
Поморщившись, я закусываю губу. Чёрт-чёрт-чёрт. Эта череда неловкостей между нами когда-то закончится?
— Я ничего не успела разглядеть, — бормочу я, теребя сложенный свитер. — И я всё понимаю… Ты здоровый мужчина, а с таким размером воздерживаться может быть опасно… Просто в следующий раз не забывай закрываться. И ванную за собой споласкивай, пожалуйста.
29
Рафаэль вновь исчезает из номера под предлогом «пройтись», и это дает мне время ещё раз оценить масштабы произошедшей катастрофы. Итак, к событиям той пьяной ночи добавилось ещё и зрелище мастурбирующего Рафаэля, с которым мне предстоит делить номер ещё десять дней. Что сделал бы разумный человек в такой ситуации? Правильно, первым же рейсом вылетел бы домой. Так было бы честнее по отношению и к Вите, и к Лиане, и к самому Рафаэлю, оплатившему номер и при этом не имеющему возможности нормально поспать. Вот только от моего исчезновения проблема никуда не денется.
Я и Рафаэль, будучи глубоко нетрезвыми, переступили дружескую черту, и никаким расстоянием этого уже не исправить. Если я улечу сейчас, то наши отношения застынут в уродливой стадии стыда и неловкости, сдвинуться с которой со временем станет всё сложнее. Нет, надо действовать по-другому. Как именно — пока не догадываюсь, но придумаю наверняка.
Наспех умывшись и одевшись, я спускаюсь в вестибюль, где обнаруживаю Рафаэля, сидящего на кушетке с телефоном в руках. Выглядит он хмурым и сосредоточенным, не в пример тому, каким вышел из душа.
Я чувствую укол вины. Бедный Рафа. Я лишила его почти всех мужских радостей: спать в развалку, дрочить и не убирать за собой.
— Привет ещё раз, — я улыбаюсь во весь рот, давая понять,
Кивнув, Рафаэль медленно поднимается. На меня он не смотрит, но едва ли потому, что смущён. Ставлю на то, что до моего появления он смотрел ближайшие вылеты домой.
— Слушай, а давай позавтракаем в другом месте? — предлагаю я, не переставая обаятельно скалить зубы. — Хочется сменить декорации. Я угощаю.
Рафаэль меряет меня скептическим взглядом и снова кивает.
— Ок, пошли.
Надо признать, что он довольно покладистый и не любит спорить по пустякам. С Витей, к примеру, можно убить целый час, согласовывая место для ланча. Он хочет паназиатскую кухню, а я — итальянскую. Ему не нравится обслуживание, я же, напротив, в восторге от ненавязчивости официантов, не пытающихся ежеминутно унести мою тарелку. Его не устраивают цены, а я считаю их средними. И так далее.
С Рафаэлем всё иначе. Он готов вступать в дискуссию лишь тогда, когда речь идёт о выраженном дискомфорте. В остальных случаях ему лень.
— Тогда, чур, я выбираю кафе!
Снисходительный взгляд Рафаэля красноречиво намекает, что отнимать у меня эту инициативу он не планировал.
— Мне нравится вон то, на склоне! — Я радостно тычу пальцем в темно-зелёную крышу. — Оно такое маленькое и уютное! Напоминает Италию.
Мой спутник в очередной раз не спорит, но и энтузиазма не разделяет, предпочитая молча брести рядом.
Я же, заразившись идеей спасти наши подпорченные каникулы, ломаю голову над тем, как быстро поднять ему настроение. Один эффективный способ мне теперь известен, но с ним стоит повременить хотя бы до вечера.
— Мне, пожалуйста, яйца бенедикт и капучино. А моему другу…
Я вопросительно смотрю на Рафаэля, но тот лишь небрежно машет рукой: мол, сама закажи.
— Скажите, а у вас есть гречка? Нет? Вот и замечательно. Её он дома поест. Принесите, пожалуйста, английский завтрак. Он ведь сытный? И вкусный кофе самого большого объёма… Только проследите, чтобы он был именно горячим, а не тёплым… И ещё достаточно крепким. Спасибо большое! — С этими словами я возвращаю официанту меню.
— Столько пожеланий, — комментирует Рафаэль, глядя на меня с усмешкой.
— Это же была моя инициатива сменить место. Хочу, чтобы тебе понравилось.
— Ты так извиняешься за то, что вломилась ко мне в душ в самый интимный момент?
Мои щёки непроизвольно теплеют. Как я и полагала, Рафаэля просто так не смутить.
— Так я благодарю тебя за то, что ты спал в кресле, — мне удаётся сохранить непринуждённый шутливый тон. — А дверь в ванную и правда стоит закрывать, особенно если надумал передёрнуть.
— Буду иметь в виду.
Я вдруг чувствую себя ворчливой, вечно недовольной каргой. Сколько раз за время отдыха Рафаэль сделал мне замечаний? Ноль. Ни одного. И даже сейчас, вместо того чтобы ответно упрекнуть меня в неумении стучаться, он просто принимает мою просьбу к сведению.