Помещица Бедная Лиза
Шрифт:
Глава 14
Перед домом был регулярный парк, ныне заснеженный, с небольшими лужайками, дорожками, беседками и скамьями. Все, конечно, в снегу. Кованая ограда вокруг усадьбы. Я повернулась лицом к дому, разглядывая его. Двухэтажный особняк, колонны по фасаду, окрашен в характерные для Черноземья цвета - желтый с белой окантовкой окон, дверей, лепных деталей по фасаду. Окраска свежая, нигде не облупившаяся. Интересно, откуда деньги на ремонт батюшка взял, если сейчас денег ноль? Будто отвечая на мой невысказанных вопрос, моя сопровождающая сказала.
– Ныне в начале осени все красили. Столько деньжищ Иван Андреевич бахнул в это -
Ясно, слуги тоже не знают. Налево от дома был большой сад, по словам Семенишны, сейчас там делать нечего. Верно, Курск всегда славился своими яблоками. Помню, ещё в моем детстве, то ли дальние родственники, то ли друзья бабушки присылали нам из Курска посылку с яблоками. И они, яблоки, огромные, крепкие, темно-красные, так одуряюще пахли на всю кухню даже через фанеру посылочного ящика... я невольно сглотнула слюну от этих воспоминаний.
Направо, за углом дома, начинался хоздвор, отгороженный невысокой оградой. Первыми шли какие-то склады, сеновалы, забитые сеном, дровяники, небольшое здание, над которым курился дымок из печной трубы. Семенишна пояснила.
– Так я велела баньку затопить для тебя. Вот к вечеру попарим тебя, все косточки прогреем, все хворости - болести и уйдут от нашей птички!
За пазухой сдавленно хрюкнул кот. Смеётся, что ли, гад? Я мстительно достала его из-за пазухи за шкирку и засунула его в сеновал.
– Вот, говорят, в сене много мышей живёт! Научишься себя вести прилично - придешь домой! А пока мышей погоняй!
Кот смотрел на меня с тихим ужасом в глазах. Мышей он видал в своем детстве в виде плюшевых игрушек, с которыми он играл по настроению. Сунув его в этот сарай, пошла дальше, сопровождаемая диким, душераздирающим мявом. Будь я на месте мыши, я бы уже бежала бы оттуда впереди собственного визга от такой кошачьей оратории. От слова орать.
А вот дальше и шло уже более интересное для меня. Вначале была конюшня с каретным сараем рядом, в котором через приоткрытые двери были видны и санный возок, сани-розвальни, в глубине небольшая коляска. Далее было что-то ещё, плохо просматриваемые отсюда. Снег вокруг конюшни, выгула и сарая был расчищен, по выгулу ходили несколько лошадей, прикрытых тёплыми попонами. Конюх явно работал на совесть. Это и нянька подтвердила.
Дальше шел коровник. Вот здесь дела были плохи. Стойла были не чищены, коровы жадно жевали сено, шумно пили воду. Неподалеку стоял, пошатываясь и опираясь на лопату молодой дюжий мужик, даже парняга, скорее, с красной, опухшей рожей. Похоже, это и есть Тимоха, который песни орал с Пронькой. Этот гад, что, только что начал кормить животных? Семенишна возмущённо всплеснула руками.
– Нет, вы гляньте только на эту рожу! До чего ж коровенок довел! Все в назьме стоят! Иван Андреевич специально заграничных коров выписывал, стадо хорошее хотел развести, такие коровки справные были. Егорьич вона как за ними глядел! А ты за три недели так запустил все! А все управляющий этот, что Софья Львовна насоветовала хозяину нашему! Хороших-то работников всех уволил, а эту пьянь-дрянь набрал, таких же, как сам! Время уж обед скоро, а он ишшо и не появлялся! Уу, морда бесстыжая!!! Ничего, барышня Лизавета Ивановна вернулись и теперь быстро со всеми разберутся!
Это она про меня, что ли? Сроду не могла ни с кем разобраться, даже нашей хамоватой уборщице в холдинге никогда ничего не говорила. Но делать нечего, хочешь жить, и жить хорошо - умей вертеться! Что там нянька говорила про неведомого Егорьича? Я повернулась к ней.
– Нянюшка, а что там с Егорьичем-то?
Та охотно пояснила.
– В последнее время, когда батюшка совсем слег,
– Нянюшка, ты можешь, кого в село отправить? Пусть скажут людям, пусть возвращаются, платить буду, как и раньше, а потом и больше. А этих лодырей и пьяниц гнать в шею!
Семенишна обрадованно закивала.
– Как ни быть, птичка моя, конечно, сейчас Кузьму и отправлю!
До Тимохи, даже сквозь затуманенные брагой мозги что-то начало доходить и он, с усилием ворочая языком, попытался возразить.
– Эт самое, кто ж меня тут выгонит? Ты хто така есть? Да меня сам Маркыч приглашал работать!! Окромя его нет тут другой воли!
Но его горделивую тираду прервал конюх Кузьма, вернувшийся вместе с няней. Не дослушав алкаша, парень взял его за шкирку и вынес из коровника, у выхода придав ему ускорения пинком. Пролетев несколько метров, Тимоха рухнул в свежий сугроб, где и затих, захрапев. Я вновь изложила Кузьме свою просьбу, добавив только, чтобы этого Тимоху отвёз к нему домой, и чтобы духу его вместе с Пронькой тут не было. Хоть конюх и не сказал ничего, но было видно, что он тоже обрадовался.
Дальше по ходу двора были свинарник и птичник, судя по доброму кукареканью и не менее доброму хрюканью. Там было все нормально, поскольку там работали несколько женщин. Чуть подалее наверняка был огород, ничего другого для отгороженного и сейчас пустого и заснеженного пространства я придумать не могла.
Пообедав постными щами и жареной рыбой, я зашла к себе в спальню, чтобы забрать ключи от кабинета. В моей комнате уже была суета-вовсю шла передислокация моих вещей в апартаменты хозяйки. Фиодор скромно сидел в уголке, сложив лапки и обернув их хвостом. Взяв ключи, направилась к выходу. Федька засеменил следом.
Я приступила к разбору документов из тех папок, которые я достала из ящиков. Быстро сортируя по срочности и важности, раскладывала их по разным кучкам - счета, переписка, договоры, финансовые документы. Кот тихонько дремала на низенькой банкетке у теплого бока печи. Я только быстро спросила, обедал ли он, получила ответ, что ему дали рыбки, и творожку. Удовлетворённо кивнув, погрузилась в изучение странного документа. На немецком, что ли? Нет, вроде тут написано, что Швеция. Покрутив докУмент, обнаружила текст на русском с другой стороны. Только я собралась погрузиться в изучение оного, как неподалеку от кабинета раздался громкий гневный голос.
– И кто это смеет распоряжаться и мои решения отменять? Что происходит в доме?
Не хватало только слов - в моем доме! Я почувствовала, как небывалое раздражение подступает изнутри. Хотя, может, и дурь в голову ударила.
Дверь резко, наотмашь открылась, и на пороге появился весь такой средний мужичок - среднего роста, среднего возраста, весь такой серый и невыразительный. Но некоторые отличия от средне-статистического в нем были - мужик явно страдал от жестокого похмелья, об этом говорили и отекшее лицо, покрасневшие белки глаз, и страдальческое выражение лица. Но он пытался хорохориться и выглядеть грозным. Говорил он громко и решительно, хотя это добавляло ему головной боли. В полном изумлении он разглядывал меня, сидящую за письменным столом, среди кучи бумаг. По-моему, он удивлялся тому, что я вообще умею читать. По всем признакам, это и был тот самый Савелий Маркович.